Моя мама из психушки

Моя мама из психушки

Моя мама из психушки. Часть 1

Почитав много историй на пикабу, решила попробовать рассказать свою. Это мой первый пост, проба пера, и начало моей приключенческой жизни.

Однажды, в мои далекие 14 лет, солнечным январским днем новогодних каникул 2005 года папа позвал меня с собой кататься на горных лыжах.Раньше я бы рванула на гору быстрее него, я ужасно любила эти наши «покатушки»: выходные с папой, солнце, снег, скорость, музыка, куча людей и АДРЕНАЛИН! Казалось бы, ноги в руки и вперед! Но до учебной недели оставалось всего три дня, и я, как самый прилежный и ответственный ребенок решила, что нужно остаться делать ненавистный мне АНГЛИЙСКИЙ…

Мы с младшой сидели у меня в комнате, я на полу рисовала остров Барбадос, по которому нужно было сдать работу англичанке, а мелкая подтыривала мои фломастеры. В гости зашли мамины подруги, тети Тани в количестве двух штук. А раз гости – значит с гостинцами… Мы немедленно выползли из моей берлоги, попутно запинаясь о валявшиеся на полу фломастеры и пошли на запах сладкого… Но не тут то было, нас тут же загнали обратно в комнату. Забыв про теть Тань и вкусняшки, я принялась раскрашивать свой славный остров Барбадос, и спустя какое-то время, в комнату зашла одна из теть Тань:

«Девочки, ваш папа умер».

В правой руке я держала фломастер, левой рукой сжимала Ленкину руку, а на лице расплывалась улыбка. Я смотрела, улыбаясь, на тетю Таню и ждала, что она скажет, что это была очень смешная шутка. Но тетя Таня молчала, и я посмотрела на Ленку. Увидев мою улыбающуюся морду, сестра задала резонный вопрос:

-Ты чего улыбаешься, дура? Папа умер…

Во второй раз до меня дошло только то, что все очень плохо. Я понимала, что тетя Таня не пошутила, но я не могла принять и понять произошедшее. Все, что я могла повторять в тот момент: «Это неправда, это не правда, вы ошиблись, это не так». Я побежала к маме на кухню. В нос мне ударил резкая смесь запахов корвалола и табачного дыма, и когда я увидела впервые в жизни, как рыдает моя мама, я поняла: это правда.

Он разбился на горных лыжах — со всей скорости врезался в сосну, в реанимации спасти его не удалось.

Я потеряла человека, который был для меня всем. Никогда больше я не видела такой любви отца и дочери, какая была у нас с папой. Мы остались втроем: мне 14, Ленке 10 и мама-инвалид. Возникал вопрос: как мы будем жить? Папа при жизни все тянул на себе, благо зарплата ему позволяла содержать жену и двоих детей, но что теперь? Я сказала маме, что буду работать. Мне было неважно – хоть уборщицей в подъезде, в мои наивные 14 лет я решила, что папина дочь должна вывести на себе всё.

Но мама была не столь наивна:

— Куда ты пойдешь, дурочка? Кто тебя, ребенка, на работу возьмет? Работать пойду я.

Но работать нам так и не пришлось. Наш папа был не абы кто, а сотрудник прокуратуры, и нам стали перечислять очень неплохую военную пенсию по потере кормильца. Вот так наш любимый папа позаботился о нас после смерти.

В школу я пошла через день после похорон. Моя мама хоть и была педагогом по образованию, но в детской психике она нифига не смыслила.

И начались мои школьные будни. Знаете это чувство ностальгии и легкой грусти по ушедшим беззаботным школьным годам? Любимые учителя, друзья – одноклассники, школьные праздники и прочее? Я вот не знаю. Привет, я одна из тех девочек – лохушек, которых в школе, мягко говоря, не любили. В школьной жизни бывают взлеты и падения, и одно время у меня в классе были и «заклятые враги», и «лучшие друзья». Но мое социальное положение резко изменилось где-то в классе пятом, когда одноклассники каким-то образом узнали, что моя мама лежит в психушке . Именно, моя мама была инвалидом по части психиатрии и периодически попадала в дурдом.

Одна подруга в классе все же была, вполне хорошая девочка по имени Лиза. Ей дорого обходилась наша дружба – за то, что она общается со мной, нас чморили вместе. Тут была особая система: многие одноклассницы вполне нормально общались со мной, пока никто не видит, но «пачкаться» прилюдно никто не хотел, и псевдо-подруги охотно подливали масла в огонь, когда кто-то из класса начинал надо мной издеваться. Возможно, и была какая-то причина такого отношения ко мне и в моем поведении, но за долгие годы опыта и размышлений я ее так и не нашла.

Лиза хоть и была моей школьной подругой, но в 14 лет дети не умеют поддерживать друзей в такой ситуации, которая произошла со мной. Я изо всех сил старалась вести «нормальную» жизнь, и первые пару недель после трагедии меня даже никто не обижал, но внутри у 14летнего ребенка была пустота, которую, как мне казалось, больше ничто не заполнит.

Но внезапно и на моей улице случился праздник – у меня появилась НАСТОЯЩАЯ подруга. Настя, девочка из музыкальной школы сочла своим долгом поддержать меня в трудный период, и у меня появился человек, с которым я могла поплакать.

Время текло незаметно, и через пол года у мамы началось обострение. И только тогда я поняла, с чем мне предстояло жить.

Мама орала на нас круглосуточно: у нее были абсолютно тупые и неуправляемые дети, которые не желали вставать в три часа ночи, дабы выполнить любую ее прихоть. Например, приклеить тарелки из чайного сервиза на стену, чтобы было красиво. Во время обострений у мамы появлялась целая куча «гениальных идей», например:

— Я натаскала мусора со свалки, сейчас мы все отмоем, починим и будем продавать. Будем делать бизнес!

— Девочки, собирайтесь, мы завтра уезжаем в Сибирь…

— Срочно собирайте всю нашу одежду, старую и новую, она просто необходима бабушке! (Бедной бабушке нередко доставались разные необходимые «дары»)

Как то раз, придя домой и перешагивая горы мусора со свалки (именно горы, я не преувеличиваю), я чуть не наступила на голубя. Бедная птица с поломанным пером лежала в центре позавчерашнего маминого пирога, которому стоит уделить особое внимание: сладкий слоеный пирог с начинкой из горбуши, сверху покрытый вареньем украшала свечка в подсвечнике в виде цветочка и похожие на подсвечник цветочки с недавно купленной люстры. На мой немой вопрос мама выдала новый бизнес-план: мы на даче сделаем зоопарк! Наловим собак, кошек, голубей, купим лошадей, кроликов разводить будем… Это сейчас контактные зоопарки в моде, и по сути, в наше время саму генеральную идею воплотил в жизнь ни один предприниматель, но! Наша дача находилась у черта на куличках, да и как дача… сарай, обросший травой и не огражденный забором… Но мама не унималась: зоопарк ей был жизненно необходим.

А еще у нее просыпался офигительный шопоголизм. Моя мама в период обострения – это мечта продавца. Она хватала с полок все, не задумываясь. Только получив пенсию за всех троих, мама умудрялась потратить половину буквально за два часа в ближайшем от банка магазине. 2005 год, около 8 тыс рублей за два часа! После этого она звонила с телефона-автомата: «Немедленно беги в магазин «Ю», я тут с продуктами, не могу донести». Вы себе можете представить, СКОЛЬКО всего она могла купить? Нет, вы не можете. Я прибегала в магазин, смотрела на маму, окруженную громадными пакетами со всех сторон в четыре ряда и думала: как она себе вообще представляла донести их до дома с моей помощью? Мне приходилось по пол часа с ней спорить в магазине, уговаривая взять такси: «Тычтоооо, какое такси???? Я тут всю свою пенсию оставила, у меня нет денег на такси! Давай тащи! Люди добрые, вы посмотрите, какая у меня, бедной женщины-инвалида ленивая и неблагодарная дочь!» И пока мама привлекала внимание продавцов и покупателей супермаркета, я, обливаясь краской, потихоньку вытаскивала 50 рублей из ее кошелька, который лежал в одном из пакетов и вызывала такси.

Я таскала эти злоебучие пакеты из магазина в машину, из машины к подъезду, от подъезда до квартиры не меньше сорока минут, таксист еще помог выгрузить-загрузить, а мама вальяжно курила у машины. Так я заработала грыжу в 15 лет, но об этом отдельная история.

Казалось бы, мама накупила продуктов, которых хватило бы на месяц, но не тут то было…

1- Она выбирала самое дорогое, маме хотелось «пошиковать»

2- Никаких круп, макарон, сахара и масла – немного мяса и рыбы, гора рыбных консервов, сыра, фруктов, выпечки – этого добра могло хватить максимум на две недели. Большую часть покупок занимали абсолютно ненужные непродовольственные товары. Так у нас появился тостер, соковыжималка, годовой запас прокладок и многое другое.

3- Мама тут же принялась готовить. Она брала самые несочетаемые продукты и складывала их в одно блюдо (привет рыбный пирог с вареньем и суп с дыней).

Когда мы с мелкой спалили, как быстро уничтожаются продукты, мы попытались спасти хотя бы часть из них. Мы стали прятать все, что не должно храниться в холодильнике. К сожалению, спохватились мы достаточно поздно – спасти удалось лишь малую часть, и хватило нам ее на несколько дней.

И тут мы поняли, в какую жопу попали. Деньги кончились – на всю оставшуюся пенсию мама купила книги. Еды не было, и мы даже пробовали есть мамины кулинарные шедевры, но они вызывали тошноту даже при очень сильном голоде. У читателя должен возникнуть вопрос – а что же ела мама? А ничего! После месяца болезни аппетит пропал у нее совсем, как и сон. Она наедалась куском хлеба, а когда у нее кончалась энергия – просто теряла сознание. Мама теряла сознание раз по пять в сутки, лежала 15 минут и дальше продолжала свою активную деятельность. Она непрерывно орала на нас, таскала вещи с помойки, «обустраивала» нашу квартиру, и таскала с собой на дачу, где мы должны были не переставая таскать какие-то доски, кирпичи, и какой-то хлам.

Мы просили родственников и знакомых помочь сдать маму в больницу (взрослому человеку сдать родственника в психиатрию – дело близко к невозможному, а ребенку подавно). Но никто не слушал фантазии ленивых неблагодарных неуправляемых детей, ведь мама не поленилась пожаловаться на нас всем своим знакомым, да и кто будет присматривать за нами, пока мама в больнице? Желающих не было.

Терять нам с Ленкой было нечего, и мы решились на побег.

Моя мама из психушки. Часть 2

План побега у нас с сестрой был прост – бежать куда угодно, только не оставаться в этой квартире и не слушать маму. Собирая минимум вещей, мы услышали то, что услышать никак не ожидали, но эта мамина речь была нам совсем на руку:

— Я вас кормила, растила, говно за вами подтирала, а вы мне даже стакан воды не подадите на старости лет! Я кому сказала, быстро несите мне дверь! (Соседи меняли входную дверь и заботливо оставили старую деревянную дверь у подъезда. Шестой этаж, в лифт эта дверь, естественно, не поместится. Тащите, дочери, необходимую дверь старой больной матери). Если вы мне помогать не будете, я вас быстро из квартиры выпишу! Или вы несете мне эту дверь, или проваливаете отсюда!

Выбор был очевиден…

Было лето 2005, и до маминого обострения мы с сестрой успели съездить в детский лагерь, где я сдружилась с несколькими девчонками. Кроме того, моя новая подруга Настя успела познакомить со своими друзьями, я восстановила общение со своей древней боевой подружкой Юлькой, и чувствовала себя готовой к любым поворотам судьбы – ведь теперь у меня были друзья. И, как говорится, не имей сто рублей, а я и не имела…

Готовая выручить в любой беде Настя нашла нам немного денег и дала булку хлеба в дорогу, а мы с Ленкой решили, что первую ночь проведем на даче, а дальше решим. Я знала, что мама туда не поедет, так как недели бессонных ночей давали о себе знать, и выбраться за город без нас она бы не смогла. Мы зашли в магазин, купили воды, майонез и лапшу Доширак, сели в автобус и приехали в наш шалаш. Поев хлеба с майонезом, ты тут же вырубились на грязном диване в непрогретом домике. Нам было все равно, где и как мы спали, главное – В ТИШИНЕ!

Продрыхли мы весь день до следующего утра, позавтракали дошираком, и тут меня загрызла совесть… А вдруг мама потеряла сознание и не может встать? А вдруг она квартиру сожжет? Да мало ли, что с ней вообще случиться может без присмотра? С каждой минутой мне все больше становилось не по себе. Мне было плевать, что мы почти доели хлеб, и у нас не было денег. Я не думала, как мы с Ленкой проживем на даче, я боялась за маму. Тогда я пошла к сторожке, где был общий городской телефон, и стала звонить Юльке.

С Юлькой мы дружили с пеленок, дружили и наши родители, и жили мы в одном доме. (Здесь читатель должен поймать меня на нестыковке, ведь ранее я писала, что в трудный момент друзей у меня практически не было – Юлька была, но лет с 12 наше общение потихоньку сходило к необходимому минимуму – встречи на общих праздниках, а этим летом наша дружба снова окрепла в детском лагере). Мой план был нехитрым: мама обзванивала всех знакомых каждые полчаса и отчитывалась, как у нее дела, какие у нее созрели новые идеи, и какие у нее неблагодарные дети (прошу прощения читателей за то, что так часто всплывает эта фраза – не от обиды к маме, просто уж очень она любила тему про непутевых детей).Трубку взяла сама Юлька, что меня крайне порадовало.

— Юля…

— Олька!! Блин, вы вообще где? Вас вообще все ищут!

Честно говоря, я даже и подумать не могла, что нас кто-то будет искать. В последние дни мама ходила и орала, не замечая нашего присутствия. Да и вообще, она ведь сама нас выгнала! Эх, наивные мои 14 лет…

Мама подняла панику: ее неугомонные дети сбежали. Она обзвонила всех знакомых, хорошенько потрясла Настю, но я почему-то никому не сказала, куда мы собрались, а Юльку так вообще не оповестила о побеге. Так как родителей у Юльки дома не было, мы смогли спокойно поговорить по телефону:

— Я не понимаю, зачем мы ей сдались, или ей публика нужна, чтобы поорать? Она же сама орала чтобы мы выметались из дома! (В этом вся мама – она будет выгонять неблагодарных детей, а потом будет плакать, что неблагодарные дети ее бросили, но мы пока этой ее фишки не знали).

— Оль, а ты знаешь, какая официальная версия вашего бегства?

-???

— Вы поругались, потому что не хотели помогать маме наводить порядок в квартире и сбежали. Мои родители зашли к вам, у вас там нереальный бардак, который вы навели. Твоя мама прибирается день и ночь, теряет сознание, а вам на нее откровенно по**й!

Такого поворота событий я не ожидала… Как, ну каааак настолько неадекватный человек может придумать настолько правдоподобную историю? Ведь для этого нужен свежий ум, здоровая логика, ну откуда у нее? Позже я поняла, насколько прост ее секрет: мама верила во все, что говорит. В ее понимании наклеить тарелки на стену и принести ненужную дверь – это ремонт, разложить мусорные пакеты по шкафам – это порядок, а бычки от сигарет в цветах – ни что иное, как удобрение…

Я продумывала план действий. Возвращаться, пусть даже если мама зовет обратно, мы не собирались. Мы с Ленкой наконец вспомнили, что такое высыпаться, и терять такую роскошь, как сон и спокойствие, мы не хотели. На даче нас рано или поздно найдут, а перспектива жить на вокзале нам ну совсем не улыбалась. Тогда я решила, что никуда мы с нашего грязного дивана не уйдем, пусть что хотят делают, а домой мы не вернемся.

— Короче, Юлька, звони своим предкам, скажи что никуда мы не терялись, мы с Ленкой переехали на дачу, и не вернемся домой и точка.

Вот какая я была молодец! Стояла на своем! Решила начать взрослую жизнь, да еще и с сестрой в обозе! Поставила всем взрослым свои условия! Свобода, покой тишина!

Естественно, через пол часа нас с Ленкой силком запихивали в машину очередные друзья семьи…

В машине состоялся разговор. Мы с Ленкой наперебой рассказывали, что творится у нас дома и почему мы не хотим возвращаться. Когда автомобиль припарковался у нашего подъезда, друзья семьи хором обернулись к нам. На нас смотрели две пары полных жалости глаз. Я тогда облегченно подумала, что нам хотя бы поверили, и тогда произошел нифига не заставивший меня задуматься диалог с тетей Леной:

— Оля ну ладно ты уже взрослая, но куда ты Лену то тянешь?

— Думаете, ей с мамой лучше будет, чем со мной? (Ленка театрально распахнула полные ужаса глаза)

— А что вы есть то собираетесь?

— Помидоры выращивать будем, какая разница, дома все равно еды нет! И вообще, мама за троих пенсию получает, пусть отдает нам нашу долю!

Тетя Лена все же пыталась меня еще хоть как-то вразумить. Это сейчас я понимаю, что сдохли бы мы с Ленкой в этом сарайчике, да и какой адекватный взрослый оставит детей без присмотра? Даже наша неадекватная мама не собиралась этого делать. Но тогда я считала, что мыслю вполне логично.

— Оль, ну ладно, сейчас лето, а зимой вы как в этой избушке проживете? Как в школу с таких пикулей ходить будете? Вам вставать придется в пять утра, чтобы в школу не опоздать!

— Печку топить будем. И лучше в пять утра вставать, чем вообще спать не ложиться!

— Оленька, ну ты пойми, ведь мама не виновата, что у нее такая болезнь, ей тоже очень тяжело, родителей не выбирают…

— Я чтоли виновата????

А виноват был камень, на который мама упала головой, когда потеряла сознание в поле при окучивании картошки в 1999 году. Солнечный удар, высокое давление и неудачное падение изменили всю нашу жизнь.

Я заявила тете Лене и дяде Коле, что мы все равно жить с ней не будем, разве что они нас к батарее пристегнут.

Наконец, взрослые нашли долгожданный компромисс: они вызывают нашу бабушку, как родственницу (мамину маму), чтобы она положила маму в больницу и присмотрела за нами. А пока бабушка собирается и едет из другого города, мы потерпим еще пару дней. Такой расклад нас более чем устраивал, все-таки дома диваны были чище, чем на даче, и мы согласились еще пару дней потерпеть.

Вчетвером мы зашли в квартиру. Тетя Лена и дядя Коля хотели лично выяснить, что происходит у нас дома. А дома происходило вот что:

Мусорных куч в коридоре больше не было. Зато в прихожей стояла, припертая к стенке, угадайте чтоо?? Правильно, та самая необходимая дверь, из-за которой нас «вежливо попросили освободить помещение»! Я ума не могла приложить, ну кааак она смогла ее затащить на 6й этаж? Может помог кто?

Видимо, тот же вопрос созрел и у дяди Коли:

— Вера, а откуда у тебя эта дверь? Зачем она тебе вообще?

— Да вот, соседи ремонт делали, дверь у подъезда поставили, я и забрала, на даче хоть дверь нормальная будет!

— Ты одна ее, что ли, тащила?

— Конечно! Кто ж мне помогать то будет! (Театральный вздох)

Я не знаю откуда, но в периоды обострения у мамы появлялась просто невероятная силища. Спустя время эту дверь спускали(!) два употевших мужика…

Мы зашли в квартиру, и с трудом узнали наше жилище: мама за один день устроила перестановку, как мне тогда показалось, почти всей мебели в четырехкомнатной квартире! Стулья, диваны, табуретки были завешаны какими-то непонятными тряпками, но все было относительно чисто. Мама, как ни в чем ни бывало, пригласила гостей выпить чай, а мы с Ленкой пошли к ней в комнату обсуждать, что за фигня тут происходит вообще? Мы испугались, что наши показания неплохо так разнятся с реальной обстановкой в квартире, да и мама не орала, а говорила спокойно, улыбалась и даже шутила. Испугавшись, что мама перетягивает веру людей на свою сторону, мы пошли на кухню пить чай, и заодно выяснить, что там происходит.

А мама испекла к чаю пирог. Мы с Ленкой переглянулись: продуктов еще вчера не было, денег тоже не было, откуда пирог? Оказалось, у мамы в заначке еще было сладкое слоеное тесто, рыбные консервы и внимание… ревень и смородина с дачи! Гости посмотрели на всю эту вкуснятину, переглянулись, и мы с Ленкой вздохнули с облегчением: операция «Бабушка» состоится!

Когда гости разошлись, мама, видимо все-таки осознав свою вину, стала вести себя как заботливая мать (как она себе это представляла). Но проблема была в том, что она в здоровом то состоянии плохо представляла, что такое заботливая мать. Нас воспитывал папа: мы с ним играли, гуляли, разговаривали о личном, учили уроки, а после школы ходили к нему на работу. Домой нам никогда не хотелось: мама нас довольно часто ругала даже в здоровом состоянии. Они довольно хорошо исполняли роли хорошего и плохого полицейского, да только вот откуда им было знать, что все так повернется? У мамы серьезные проблемы со здоровьем не только в психиатрическом плане, она еще в молодости насобирала пышный букет заболеваний почек, сосудов, сердца и позвоночника. Мама давно морально готовилась к тому, что покинет нас раньше папы и всецело отдала бразды правления детьми в его здоровые крепкие руки.

В этот день мы с Ленкой даже понадеялись нормально поспать, но не тут то было. Грохот из коридора раздавался в квартире всю ночь: мама прибиралась… Хорошо хоть, не кричала.

В шесть утра мама подняла нас с песнями и новой, в дальнейшем очень полюбившейся ей фразой: «Кто рано встает, тому Бог подает!». Каникулы, 6 утра:

— Девочки, поехали на дачу шашлыки жарить!

Вот это поворот 0_о. Мама заняла денег у тех самых друзей семьи, что привезли нас вчера домой с той самой дачи, и купила курицу. Она даже сказала позвать с собой своих подруг!!! Я была в шоке от таких перемен, но перемены были откровенно приятными (может мы поторопились бабушку вызывать?). Согласилась с нами ехать только одна моя подруга из лагеря, Ярослава. Остальные нашли срочные дела – они знают мою маму)

По дороге к даче (25 минут по железным путям с тяжелющими сумками в обеих руках у каждой, кроме Ленки с одним рюкзаком) Ярослава рассказывала мне, как поругалась с мамой, и как ей грустно от того, что мама ее совсем не понимает, и наверное, завтра Ярослава пойдет прыгать с крыши. Эх, романтика четырнадцатилетних девчонок! Я шла рядом и понимающе кивала, а про себя улыбалась: сейчас, ты Яра, узнаешь, что такое проблемы с мамой… Я ей рассказывала раньше о маме в общих чертах, но так вот выходит (интересно, почемуу??), что мало кто верит моим рассказам, пока не увидит все своими глазами (привет читателям-скептикам ;)).

День на даче для нас с Ленкой прошел совсем неплохо, для Ярославы же этот «отдых на природе» оказался сущим адом. Сначала она увидела наши хоромы:

-Это? Дача? Оля, это не дача, это избушка!

Я утвердительно кивнула. Мы еле живые дотащили тяжеленные сумки до домика и начали их разбирать. Собирала сумки, конечно же, мама… Мы тащили шесть банок маминого «фирменного вкуснейшего компота», три старые шубы, кучу посуды и одежды – там был и новый чайный сервис, и мои недавно купленные джинсы, вот нафига она это взяла? У меня есть ответ – она просто пихала в сумки все, что попадалось ей под руки, вот так просто, не заморачиваясь. Мама пошла жарить шашлык и дала нам корпоративное задание – нужно было перетащить огромную кучу старых досок из одного конца огорода в другой. Занятно то, что неделю назад мы занимались с Ленкой тем же самым, только наоборот – то есть нужно было вернуть перетасканные нами ранее доски обратно. Я не стала спрашивать у мамы цель этого мероприятия, с первых дней ее болезни я узнала главное правило: делай что хочешь, а спорить с мамой НЕЛЬЗЯ! В общих чертах наш отдых выглядел так: мама курила, командовала и пыталась жарить шашлык, а мы втроем делали вид, что усердно работаем. Главное – создать вид деятельности, и мама довольна. Злить маму мы не хотели – нашей целью было обойтись к приезду бабушки малой кровью. Наконец, мама объявила, что ее «фирменный шашлык» готов! Ярослава попробовала кусочек и скромно положила его на место. Нам же с Ленкой было пофиг: это было мясо почти без сладкого (мы незаметно выкидывали нарезанные кружочками апельсины-гриль с шампура). Мясо было недожаренным, острым и пахло апельсинами, но мы с Ленкой хотели ЖРАТЬ! Яра смотрела на нас, будто мы поедаем не куриные, а человечьи ноги и пыталась сохранять спокойствие. После обеда Ярослава объявила, что ее ждут дома. Конечно, никто ее не ждал, она отпросилась до позднего вечера, но я понимаю ее внезапное желание свалить. Мама же никуда не собиралась с дачи аж до завтрашнего дня, и я решила попытать счастья:

— Мама, яру нужно проводить, давай мы ее проводим с Ленкой да домой пойдем, а ты завтра приедешь?

Я не понимаю, какие магнитные бури ударили маме в голову, или может я пела, как Сирена, но МАМА СОГЛАСИЛАСЬ!!! Мы были в шоке, и решили свалить как можно быстрее, пока мама не передумала. Выйдя за калитку, яра сказала:

— Я передумала прыгать с крыши. Знаешь, а у меня ведь офигенная мама!

В тот вечер я позвонила Юльке и пересказала ей события прошедшего дня:

— Юль, я поняла, почему вся эта фигня происходит со мной!

— ???

— Ты смотри, как я яре жизнь спасла, это мое призвание -ДАРЮ ЛЮДЯМ СЧАСТЬЕ!

Мы смеялись взахлеб, и потом еще много раз Юлька утешала меня: «Зато ты даришь людям счастье!»

Моя мама из психушки. Часть 3

В тот вечер мы с подругами решили «погулять»… Мама была на даче, под присмотром соседки, нас с сестрой официально отпустили. Решили мы пойти к Настиному знакомому, мальчику по имени Дэн. Тогда мы страшно напились. Это был первый случай употребления мной алкоголя в размере «больше чем попробовать». В те дни мозг мне и повернуло (его и так особо не было в силу молодых лет). Я вдруг осознала, насколько сильно изменилась моя жизнь за столь короткий срок – совсем недавно я была послушным ребенком, старалась хорошо учиться, чтобы оправдать папины надежды (это действительно был мой основной стимул к учебе, я старалась делать все возможное, чтобы мой кумир мной гордился). У меня была лишь школьная подруга, с которой мы вместе терпели насмешки и издевательства одноклассников, я не знала другого мира, кроме школы и семьи. Теперь же от моей семьи осталась Ленка и проблемы с мамой. Зато был целый мир друзей, «крутых» парней, дискотек и алкоголя. Как думаете, был ли у меня тогда шанс остаться примерным, послушным ребенком? Мне не для кого было быть таким ребенком. Мы с вами, взрослые люди, можем рассуждать: как можно так относиться к родной матери, какой бы она не была?

Я опишу, как я это видела тогда, и как вижу временами до сих пор: у тебя есть мама, и ты ее любишь. Ты любишь ее со всеми ее недостатками, и она все равно, как бы не ругалась и не ворчала, но любит тебя своей необъятной материнской любовью. Но вдруг какое-то необъяснимое чудовище под названием БОЛЕЗНЬ завладевает мозгом, душой и телом твоей любимой мамы. Это чудовище люто ненавидит тебя, оно делает тебе больно морально и физически, и ты ненавидишь это чудовище всем сердцем, только смотришь, как беспощадно оно поразило твою маму и надеешься, что оно уйдет.

А пока я ничего не могла сделать с маминой болезнью, я пыталась принести в свою жизнь радость и веселье.

На следующий день мама вернулась с дачи. Мы поздоровались и ушмыгнули в комнату, от греха подальше. Через минуту мама залетела к нам, и с криком «Вы чего, мне, твари, сумки не помогаете разгружать?», начала кидаться в нас содержимым тех самых сумок. Когда мне в плечо прилетела банка с консервами, я осознала, что рядом с мамой находиться не только тяжело, но и опасно для здоровья. Я схватила Ленку за шиворот, и мы в домашних тапочках выбежали на улицу. До меня дошло, что сама я эту ситуацию решить ну никак не могу, ведь я обещала взрослым не сбегать, а дома оставаться было опасно. И мы пошли к Юльке и ее родителям, жили они в нашем доме и проблему можно было решить оперативно.

Юлины родители, выслушав нас, начали звонить бабушке, чтобы узнать, когда она собирается приехать. Бабушка обещала приехать завтра. Ура! Осталась одна ночь! До вечера мы просидели у Юли, а потом пошли домой спать. Мама орала так, что в подъезде нас выловили соседи и просили ее успокоить. Мы пытались возразить, что сами понятия не имеем, как в квартиру заходить, но нам ответили, что это наше дело, наша мама и мы ОБЯЗАНЫ ее угомонить. Ленка разревелась. Я обнимала ее, стоя в подъезде, и думала, что нам делать. Если к маме мы хоть еще как-то привыкли, то разборок с соседями я жутко боялась. Это сейчас я понимаю, что они ничего не смогли бы нам сделать, но тогда… Взрослые дяди и тети насели на нас, как уголовники на местных лошков. Когда паника немного спала, я поняла, что бить то они нас точно не будут, мыждети. А значит, проблема «мама» была серьезнее проблемы «соседи».

Мы позвонили в дверь, и мама открыла ее, полностью нас проигнорировав. Счастью не было предела! Мы смогли безопасно пробраться в наши комнаты и лечь спать. Я только успела лечь в кровать, как услышала, как с размаху открывается Ленкина дверь, и тут же раздался визг сестры. Я вскочила с дивана и побежала Ленке на выручку. Мама таскала мелкую за волосы за то, что она не сделала какую-то очередную фигню, которую просила мама еще неделю назад (сейчас и не вспомню, что такое мегаважное не сделала Ленка). Я пыталась думать, как их разнять так, чтобы и мелочь осталась с волосами, и маму я ненароком не покалечила (ведь, все-таки, хрупкая женщина – инвалид). Со скоростью пули я метнулась на кухню, набрала кружку холодной воды и вылила на маму. Мама кричала, что ее убивают в собственном доме собственные дети, что ни один ребенок в мире не способен на такие гадости, как мы, а я схватила Ленку подмышку и уволокла к себе в комнату. Мы подперли дверь стулом изнутри, но стула нам показалось недостаточно, и мы передвинули мой тяжеленный письменный стол. К столу вплотную подвинули диван. У меня было ощущение, что мы спасаемся от маньяков, а не от собственной матери.

Крики продолжались всю ночь, мы вздрагивали от того, как мама пыталась выломать дверь, наш диван ходил ходуном, но дверь держалась молодцом. Под утро мама ушла петь песни Пугачевой в ванную, где она стирала в тазиках зимнюю обувь, и нам выпал шанс пару часиков вздремнуть. Но сон уже не шел, и я решила, что песни в ванной – идеальный шанс, чтобы тихо улизнуть.

Летние каникулы, 7 утра – самое милое время поспать, но несчастному Дэну такая честь не выпала – ему в дверь долбились Оля с Леной, которые тоже очень сильно хотели где-нибудь поспать. Настин товарищ вежливо пригласил нас на диван, а сам уселся играть в компьютер. Каникулы, 7 утра – самое милое дело поиграть в NFS, не правда ли? К обеду нас разбудил телефонный звонок – Юлька догадывалась, где мы могли прятаться. Сонная, я взяла трубку:

— Алло

— Ваша бабушка приехала час назад, маму вашу увезли, возвращайтесь.

Счастью нашему не было предела: НАКОНЕЦ-ТО!

Бабушка приехала с дедом, которого мы очень любили. Он травил анекдоты, вкусно готовил и учил Ленку рисовать. Мы убегали гулять почти на весь день, и старикам особо хлопот с нами не было. Иногда я выпрашивала денег «на мороженки и газировку», и младшая получала свою газировку, а я экономила на мороженках. Мы с девчонками вскладчину покупали пиво и веселились, гуляя с мальчиками. Это было время, когда появились наши первые парни, первые поцелуи и первые «Обоже как он меня достал, как с ним расстаться?». По сути, много мы не пили, «плохих дел» не делали, но начало бурной молодости было положено.

Счастье длилось недолго – бабушка и дед больше не могли присматривать за нами, у них был ОГОРОД. Они все переживали, как там их огурцы две недели без них прожили. Я понимала, что никто, кроме них, этим огородом не займется, но все же сам факт того, что огурцы оказались дороже внучек был неприятен. И что делать? Кто теперь присматривать за нами будет? Мы с Ленкой в огороде старикам были нафиг не нужны, да и мне не хотелось до конца лета расставаться с друзьями. И тогда мы «пошли по рукам»… Всяких дальних родственников у нас было куча, и я не знаю какими уговорами Юлькиных родителей, кто-нибудь, да соглашался недельку за нами присмотреть. Мы и сами пару раз катались в гости то к тете, то к папиному однокласснику. Под присмотром одной из дальних теток прошел мой 15й день рождения. Мы посидели дома с толпой подружек, потом пошли «Гулять». Могу сказать, что вернулись мы не такими уж пьяными, и результат нашей прогулки никто не заметил.

Нам, дурочкам, тогда казалось, что мы жостко бухали и меняли парней, как перчатки. Нуу… по сравнению с предыдущим летом, да – тогда мы не бухали совсем и с мальчиками не дружили)) Чтобы случайно не подмочить репутацию своих подруг (со своей я распрощалась, когда решила что во что бы то ни стало, напишу свою историю до конца), хочу пояснить – для нас 0,5 пива по выходным было вполне круто, а с мальчиками мы прилично ходили за ручку и неприлично целовались (более неприличных действий наш неразвращенный детский мозг придумать не мог).

Лето пролетело быстро, близился сентябрь. Школа. 9 класс. Экзамены. Маме в больнице уже стало легче, она начала спокойно с нами разговаривать, и мы потихоньку начали по ней скучать. Но лежать в больнице ей нужно было еще 2 недели, и на этот срок с огорода вернулась бабушка. К сожалению, без деда, дедушка остался охранять огурцы, наверное. В школе меня ждал сюрприз – моя единственная подруга Лиза перешла на сторону зла. Она перестала общаться со мной совсем. Вдвоем против всего класса – это жуть конечно, но одной… Вредная привычка сыграла со мной злую шутку: той осенью я начала курить. Нафига? Да дура потому что! Здесь не будет никаких оправданий на тяжелую жизненную ситуацию и крики бешеных гормонов.

Мама вернулась из больницы, жизнь пошла своим чередом. Мы с Ленкой ходили в школу, в музыкалку, в свободное время я улетала к друзьям-подружкам… Но однажды мои обожаемые одноклассники спалили, что я курю. Что там началось… Они решили провести со мной групповую беседу: все было прилично, без наездов, они тупо читали мне нотации. Когда мне это надоело я сказала:

— Вот нафиг вы ко мне прикопались? Хочу и курю, захочу, хоть наркотой торговать в спортзале буду, вас это не касается!

— Оля, как ты не понимаешь, мы ведь заботимся о твоем здоровье!

Мои глаза округлились до размера пятирублевой монеты. Я не ослышалась? Они что? ЗАБОТЯТСЯ? У меня в голове промелькнула мысль, что их не заботило мое здоровье, когда один из парней пытался задушить меня в коридоре на глазах публики. Когда на уроках у меня из носа хлестала кровь через день (это мое личное здоровье, меня не били), им было до истерики смешно, но их не заботило мое здоровье. Я не говорю уже о психическом здоровье – если бы мама меня не закаляла с 9 лет в плане психики, не читали бы вы меня сейчас. Но какого хрена их заботит мое здоровье именно сегодня?

Я взяла свои вещи, выскочила из класса, и пошла куда-нибудь подальше. Мне было плевать, что шел третий урок, я курила эти вредные для здоровья сигареты, шла по каким-то улочкам и ревела. Мне было противно их лицемерие, противна их наигранная забота, противны все вместе и каждый по отдельности. Я не хотела их видеть. Я пришла домой и попросила маму перевести меня в другую школу:

— Не придумывай, ты знаешь, сколько детей мечтают на твое место попасть? (Да, я училась в одной из самых элитных школ города. Папа хотел для меня самого лучшего).

— С любым из них я поменяюсь безвозмездно.

— Ты не перейдешь в другую школу, это не обсуждается.

Я пыталась объяснить маме, насколько тяжело там учиться одной, без какой-либо поддержки. В ответ я слышала: «Дак подружись с кем-нибудь» Фигня-вопрос, мам! Спасибо за дельный совет, щас кааак пойду, кааак подружусь! Короче, мои внутренние проблемы маму не интересовали – в школу надо ходить учиться, а не дружить.

В школу я стала ходить все реже. К счастью, моя преданная Настя тоже не любила ходить в школу. Настя любила ходить по мальчикам, пить алкогольные напитки и веселиться. Хммм… А почему бы и нет?

Я все реже посещала школу, и одноклассникам больше не проронила ни слова. Все больше гуляла, в итоге переплюнула саму Настю. Родители узнали о ее прогулах и Настьке пришлось покорно посещать занятия. Я же возвращаться в школу не собиралась принципиально. Но где и с кем проводить свободное время? От скуки я стала ходить в городскую библиотеку и читать программу по литературе (А что, читать я люблю, рано или поздно в школу вернуться придется, хоть по литературе натаскаюсь). Праздник был недолгим: моя классная позвонила уточнить, долго ли я пробуду на больничном? Думаете, я соврала про больничный классной? Нееет, я была на больничном на самом деле! У моей мамы давно было правило: меньше 37,3 – не температура! Но наш участковый педиатр почему-то считал по-другому… Секрет долгого больничного? Поначалу я просто не лечилась, мой трахеит мне не мешал. Все симптомы давно прошли, а кашель почему-то оставался. Мне было плевать, нашим легче! Что это был за кашель, я узнаю после новогодних каникул, а пока – разборки с мамой.

Мама пыталась вразумить меня всеми возможными и невозможными способами, она ругалась, шантажировала, умоляла, но я стояла на своем: я в эту школу не вернусь. Я слушала ее получасовой монолог на повышенный тонах, и тут поняла: мы не придем к компромиссу и меня выпрут из школы. В отчаянии я закричала:

— Ты можешь хотя бы один раз в жизни попробовать меня выслушать и понять???!!

На удивление, мама начала слушать. И я начала рассказывать. Я рассказывала все с самого начала, с того момента, как они узнали, что моя мама из психушки. Про все насмешки, оскорбления меня и нашей семьи, издевки, порчу вещей, глупые шутки, игнорирование этого беспредела учителей, как псевдо-подруги на весь класс объявляли меня лохушкой, и в тот же день просили их проводить до дома и поболтать (там все честно, мне по дороге было). Про глупые шутки в адрес сестры, мамы и даже папы, после того как его не стало, и еще много-много всего за эти годы, и рассказала о нашем последнем разговоре и их заботе о моем здоровье (маме тогда уже кто-то растрепал, что я курю).

Я рассказывала, переходя на крик, ревела: «Я видеть их не могу, понимаешь?» и мама ревела вместе со мной, она не могла понять: как же она могла пропустить ТАКОЕ в жизни своего ребенка?

На следующий день мы пошли забирать документы из школы…

Моя мама из психушки. Часть 4

Мне повезло, что в новой школе программа отличалась от старой – я прогуляла около месяца учебы, и когда перешла в новую школу, мои новые одноклассники остановились на материале, который я уже проходила. В эту школу мне хотелось ходить. Друзья и приятели у меня появились с первых дней, учителя по некоторым предметам объясняли настолько понятно, что мои тройки из старой школы стал заменять отряд пятерок. К сожалению, были и ситуации наоборот – по нескольким предметам я скатилась. Физика, химия, биология и география стали для меня пыткой. Обидно было, что для экзамена реферат по географии у меня уже был готов, и участи сдавать географию мне было не избежать.

На зимние каникулы нас с Ленкой мама отправила отдыхать с лагерем на Кавказ, где мы нашли новых друзей и встретили 2006 год. Домой я приехала с жуткой ангиной и через несколько дней попала в больницу. Неделя лечения дала результат – от болезни не оставалось ничего, кроме жуткого кашля. Кашель не давал мне спать, болтать с друзьями по телефону, учить уроки, поповоду которых мама проела мне весь мозг и нервировал весь медицинский персонал. Ни рентген, ни гора анализов не давала результата – врачи не знали, почему я кашляю. Я нашла для себя небольшое спасение, которое на короткое время ослабляло кашель – сигареты. Я курила тайком в туалете, и радовалась тому, что смогу 15 минут спокойно подышать. Хоть мама и знала, что я курю, мне все равно было стыдно перед врачами и медсестрами, и я, конечно, не спрашивала – почему сигареты мне помогали. Поэтому, дорогие читатели, не задавайте мне этот вопрос, я до сих пор не знаю ответа.

Как-то в больнице мне стало плохо: я лежала с дикой тошнотой, санитарка мыла полы. Когда я поняла, что дело плохо совсем, я попросила санитарку:

— Вы не могли бы принести таз, меня тошнит?

— Ты лучше таблетку у медсестры попроси, еще тазы тебе таскать…

В ту же минуту санитарка узнала, зачем мне был нужен таз. Она, наверное, пожалела о своей грубости, когда убирала в раковине засор.

Я пролежала с тазиком около двух часов. Из меня выходил ужин, желчь и кровь. К тому же я не переставала кашлять. Медсестры вызвали врача и мою маму, поставили капельницу. Я лежала под капельницей, мама сидела рядом и держала меня за руку. Я почувствовала, что мне становится хуже. У меня кружилась голова, мама и мед персонал расплывались на моих глазах, тело горело, я не чувствовала, как медленно онемевает мое лицо и ужасно болит рука, в которую мне вставили иглу.

— Мам мне очень плохо

— Я знаю, скоро все пройдет, потерпи

— Мама мне все хуже и рука болит

— Потерпи еще час, и иглу уберут

— Мама, пожалуйста, сделай что-нибудь, я больше не могу

Я плакала, не могла шевелиться, говорить было все труднее, и когда пришла мой лечащий врач, мамина знакомая, я смогла только еле выдавить: «Уберите иглу, уберите ее».

Больше я не могла ничего видеть, в глазах было темно, я только слушала:

— Вера, у нее есть аллергия на лекарства?

— Вроде не было

— А капельницу с глюкозой ей ставили раньше?

— Бл**ь! У нее же в год аллергия на глюкозу была, когда ей капельницу после отравления ставили! Она в коме три дня пролежала, ей тогда этой глюкозой все почки испохабили!

— Как называлось лекарство?

— Я не помню! Это 14 лет назад было!

— В смысле? Это опасное для жизни ребенка лекарство, а ты не помнишь? Почему в карте то ничего не написано?! Вспоминай, Вера! На какую букву?

— На «з», или может «д», я не помню

Тетя Лариса перечисляла препараты, кто бы знал что их так много… Мама в слезах пыталась вспомнить..

— Вера, может, гемодез?

— Да! Точно, гемодез!

— Иоб твою мать! Быстро промывание! Оля, ты слышишь меня, ты меня видишь?

Я медленно промычала, ничего внятного ответить я не могла.

Гемодез давно уже никто не применял, но то лекарство, которое мне капали было примерным аналогом (я не помню названия). Я проснулась следующим днем, и меня повезли на ФГС, чтобы узнать причину моих желудочных недугов. Я часто лежала в больницах в детстве, и поэтому это был, кажется седьмой мой ФГС и я не беспокоилась. Кто не знает что это – я вам завидую) Когда врачи пытались понять, почему меня рвет, они неожиданно нашли причину моего кашля: ФГС показало скользящую грыжу пищевода и диафрагмы (медики поправляйте, если я помню неправильно).

Я пролежала в больнице месяц, кашель донимал меня реже, врачи в качестве лечения прописали мне диету и спать на трех подушках, а лучше сидя.

Я вернулась в школу. Моя успеваемость медленно, но верно покатилась вниз – очень много я пропустила и вообще не понимала значительную часть нового материала. Помимо музыкалки, мы с подругами ходили на факультатив журналистики и театральную студию. Журналистика и театралка были нашим любимым досугом, и на подготовку к одному из городских конкурсов Настя привела своего парня и его друга. А Нам в сценку срочно требовались мальчики, и друг парня Ваня попал под удар. Мы с Ваней начали встречаться. Парень оказался на 5 лет старше меня, и мама стала беспокоиться о моей девственности. Я заверила маму, что эту мегаважную штуковину я терять пока не собираюсь, и мне был дан зеленый свет на отношения со взрослым мальчиком.

Мы встречались уже месяц, на дворе стоял теплый май, и как-то раз Ваня пригласил меня в гости. В разгар бурных поцелуев Иван начал меня раздевать. Некоторые мои подруги уже имели опыт постельных отношений с мальчиками и неплохо его рекламировали, и я решила попробовать. Но когда Ваня разделся и я впервые увидела ту самую штуку, которой у меня по природе быть не могло, я дико испугалась. Иван приближался, и я смотрела на него так, будто на меня едет поезд. Я пятилась назад, и когда оказалась почти в шкафу, я нашла силы пролепетать: «извини, я передумала».

— Ты девственница, чтоли?

— А ты что думал?

— Я думал, что если мой друг жарит Настю, значит и нам можно.

— Нельзя. Насте уже 16, ей можно.

— Хорошо. Я подожду три месяца. Я тебя люблю.

Это было первое признание в любви в моей жизни, и я была на седьмом небе от счастья. Кроме того, отношений с продолжительностью дольше двух недель у меня до Вани не было. Поэтому, если вдруг меня читают девочки-подростки, запомните урок старой тети Оли: если мальчик вас бросает после двух недель отношений – это потому, то вы ему не даете, пусть катится на все четыре стороны.

Но 16 мы все же не дождались, страстные поцелуи и руки на моей попе активировали мои гормоны, к тому же я была влюблена по уши, и через две недели после обещания ЭТО все же случилось.

Мы были счастливой парой, жизнь текла ручьем, я неплохо сдала экзамены и готовилась к выпускному. Однажды Ваня пришел ко мне в ужасном настроении. За полтора месяца я привыкла, что плохое настроение бывает у него часто. Мы ругались, потом мирились, но в этот раз все было очень плохо.

У меня дома были друзья, мы веселились и смеялись, что выбесило Ивана еще больше:

— Как ты вообще улыбаться можешь, у меня такой пи***ц!

— Что случилось?

— Меня в армию забирают.

Такого я не ожидала. Он знал, что это когда-нибудь произойдет, но счел лишним сказать такое мне.

— Ты обещаешь, что будешь ждать меня 2 года?

— Обещаю.

Моя мама из психушки. Часть 5

Ваню забрали на следующий день после моего выпускного. Я была в горе. Я твердо решила его дождаться – ведь это любовь! Летние каникулы были мне не в радость, я часто плакала, и Настя как всегда решила вытащить меня из депрессии: она познакомила меня с ее новыми друзьями. Это была большая группа неформалов, они оказались очень веселыми ребятами, и общение меня затянуло. Кто знаком с подростками-неформалами, поймет, почему я стала больше пить. Почти каждый день со всей компании собирались деньги на пиво, мы пели песни под гитару, шутили, смеялись, гуляли и пили. Через месяц такой веселой жизни я ощутила потребность в мужском внимании, несколько раз разрешала мальчикам себя поцеловать. На втором мальчике меня загрызла совесть и больше я их к себе не подпускала.

У мамы снова началось сезонное обострение – крики, шопоголизм, кулинарные произведения искусства. Я решила, что взрослых нужно предупредить сразу, и тогда нам не придется так долго это терпеть. Но кто знаком с подобными заболеваниями, знает: обострение начинается плавно, в начале все не так плохо, но хуже становится с каждым днем. Взрослые пообщались с маминым лечащим врачом, и он сказал, что пока мама не станет представлять угрозы себе или окружающим, в больницу маму без ее согласия не положат. Мама, конечно, куролесила, но с кулаками пока ни на кого не кидалась, и суицидальных мыслей у нее не было. Зато была куча гениальных идей. А еще, как ее уверяла по почте одна известная книжная компания, мама выиграла миллион. Как я не пыталась зачитывать маме текст под звездочками письма, ее было не пронять: мама миллионерша. А раз теперь у нее куча денег, то нам срочно нужно ехать в Сибирь выбирать себе будущий дом. Идея жить в Сибири казалась маме безупречной, и она считала, что чтобы просто съездить и выбрать дом, больших денег не требует, и дожидаться заветного миллиона совсем не нужно. Мы были поставлены перед фактом: выезжаем завтра и точка. Нам с Ленкой в Сибирь не хотелось: у меня были друзья и пьянки, у ленки тоже были подружки, да и что мы в Сибири будем делать с невменяемой мамой? Я снова стала звонить взрослым и просить помощи. Но маму отговорить никто не мог. Тогда я вернулась к старому проверенному выходу –бежать. Ленка бежать со мной побоялась – она обещала не сбегать своей крестной. Я надеялась, что мама без меня никуда не поедет, и не прогадала – на следующий день, после ночевки у друзей, меня искала милиция. Я звонила домой, надеясь, что трубку возьмет Ленка, так и вышло:

— Ленка, как там мама?

— Оля?

— Не говори, что я звоню

— Поздно. Оля, это участковая такая-то, где ты находишься?

Я испугалась и бросила трубку. К милиции меня жизнь не готовила. Я пью, курю, уже не девственница, сбегаю из дома, и меня разыскивает милиция, и это в 15 лет! Приплыли. Я соображала что делать. Через несколько часов, набравшись смелости, я снова позвонила домой. Трубку взяла мама.

— Мама, я вернусь домой, только при условии, что ни в какую Сибирь мы не поедем.

— МЫ ПОЕДЕМ В СИБИРЬ! Тебя найдет милиция, и я тебя туда силой притащу!

Я бросила трубку и снова пошла ночевать к друзьям. На следующий день я опять позвонила:

— Мама, ты еще не передумала ехать в Сибирь?

— Неблагодарная дочь! Прошмандовка! Наркоманка! Проститутка! Я тебя из под земли достану!

Слушать дальше я не стала. Но на третий день моего побега на место сборов неформальской компании прибежала Настя:

— Оля, утром твоя мама звонила, просила передать, если я тебя увижу, чтобы ты возвращалась домой, она обещает не ехать в Сибирь!

Я пошла домой. Дверь мне открыла Ленка и кивком дала понять, что операция «Устранение Сибири» удалась. Мама со мной не разговаривала, но я не была опечалена этим, главное – не орала. После моего побега, на удивление, маме стало немного лучше. Она стала меньше кричать, иногда даже спала. Но все же как-то раз у мамы начался очередной бзик, мне срочно понадобились новые джинсы.

— Я трачу на вас слишком много денег! Во всем себе отказываю, только на ваши хотелки деньги и уходят!

— Какие хотелки? Ты карманных денег даешь по 10 рублей, в последний раз что-то покупала нам пол года назад!

— Какие пол года? А выпускной?

— Ты мне даже платье не купила! Я ходила в платье знакомой!

— А прическа? А деньги, которые я сдавала на ресторан?

— Ты понимаешь, что мои единственные штаны порвались? В чем мне ходить?

— В юбке!

— И в дождь мне в юбке ходить? Зимой ты меня тоже в юбке на улицу отправлять будешь?

— Зимой и поговорим!

— Ну нет! Ты тратишь кучу денег на свои книги, а на джинсы жалеешь!

— Я их трачу, потому что их нужно заказывать, чтобы получить мой миллион! Это вложение! Ты получишь джинсы, когда я получу миллион!

— Значит, я их никогда не получу? Мне надоело, что ты тратишь деньги на всякую фигню! Треть этих денег принадлежит мне! А ты не умеешь тратить деньги вообще!

— Это я то не умею!??

— Да! Давай поспорим! Спорим, что ты не проживешь без моей части?

— Сама напросилась! Послезавтра пенсия! Я отдам тебе часть, заберу из них только треть оплаты за квартиру, и живи с этими копейками, как хочешь, но я тебе и крошки не дам!

Миссия выполнена. Через два дня я выбирала на рынке джинсы, и в моей сумке лежали заветные шесть тысяч рублей.

И понеслось, гуляй – рванина! Я купила себе кучу одежды, и мы с друзьями пошли пить, угадайте, за чей счет? На следующий день, пересчитав деньги, я схватилась за голову: значительная часть улетела незаметно. Я прикинула, что до конца месяца, если тратить деньги только на еду, а ем я мало, вполне хватит. Моих друзей такой расклад совсем не устроил, как так – у меня есть деньги, но я их жму? Меня грызла совесть за то, что я зажимаю деньги для своих любимых друзей, но спор маме я проигрывать не хотела. Поэтому я пообещала друзьям, что угощу их в конце месяца, если у меня останутся деньги. Но угостить друзей не получилось, мама решила завязать разговор:

— Сколько денег у тебя осталось?

— Тебя это не касается, это мои деньги.

— У меня деньги кончились, дай мне те, что я тебе отдала.

— То есть я выиграла спор?

— Ничего ты не выиграла! Чьей посудой ты пользуешься, чьей техникой? А услуги домработницы ты мне оплатила? Быстро отдавай мне деньги!

— У нас был уговор, я свою часть выполнила – дома не ела, что ты еще хочешь?

— Ты брала МОЙ САХАР!

— Ну прости! Давай я тебе сахар верну! Щас куплю и верну!

— Значит, ты мать с сестрой решила голодом оставить? Оля, пожалуйста, дай мне денег, я тебе верну!

Я размышляла. Оставшихся денег на троих бы точно не хватило. И я подумала, что мама, более опытный в экономии человек, возможно, сможет растянуть эти средства на две недели. И я отдала деньги маме.

— Две тысячи? Как ты собиралась прожить на эти деньги оставшееся время? Ты просрала четыре тысячи за пол месяца, как ты собралась прожить еще пол месяца на две??

— Я бы не стала покупать себе одежду.

— Я же говорила, что это ты не умеешь тратить деньги! Больше ни копейки не получишь!

Я сидела и пыталась понять мамину логику. У меня не получилось. Конечно, жалко было денег, но, как говорится, поздняк метаться.

Вскоре мамино состояние немного улучшилось: у нее еще проскальзывали заскоки, она нередко с нами ругалась, но в общем, жить было можно. Тогда я узнала, что мамины обострения бывают разной степени тяжести. Нам с Ленкой доставалось не так много, но маму никто не лечил, таблетки она не пила принципиально, ведь считала себя психически здоровой, поэтому вот такое мамино состояние продолжалось намного дольше.

Но было лето, мы с Ленкой много гуляли, и терпеть мамины выходки приходилось только по ночам.

Тем временем друзей у меня появлялось все больше, и я познакомилась с Толиком. Этот мальчик был не из компании неформалов, у него были больше гоповатые наклонности. Толику я приглянулась, да и я уже успела соскучиться по мужскому вниманию, и вот… До свидания обещание Ване!

Толя был тот еще парень – он любил приключения на свою задницу. А любимое приключение – драки «много на одного». Анатолий был на стороне многих, и несколько его приключений я наблюдала лично. Но недолго музыка играла – на Толика завели уголовное дело, и я шла свидетелем. Город у нас маленький, и вскоре все узнали, что Оля связалась с уголовниками, Оля – трудный подросток. Мою репутацию приукрашивала мама, жалуясь на меня денно и ночно всем знакомым. А преувеличивать она любила…

Встречались с Толиком мы пол года, но мальчик оказался довольно истеричный – он очень любил выносить мне мозг по пустякам, все время обижался и уходил от меня. Мне откровенно надоело за ним бегать, да и мои друзья все уговаривали меня с ним расстаться. Тем временем маме стало лучше, и она затеяла ремонт. Она разрешила мне приглашать любое количество друзей при условии, что все они будут помогать. Тут нужно отдать маме должное – она начала активно участвовать в моей жизни, я даже могла рассказывать о своих чувствах к Толику. Мама узнала, что я уже не девственница и лишь вздохнула. Мама сделала ход конем: я была у нее на виду, она знала все, что я делаю и смирилась с моим переходным возрастом, к тому же ремонт шел полным ходом руками большой бригады подростков. Но Толик косячил не только в отношениях – руки у него росли далеко не из плеч, и за ним все приходилось переделывать. Постепенно мой парень стал посмешищем среди моих друзей, мне становилось за него стыдно. Тогда я стала заглядываться на одного из лучших друзей – Сережу. Он лучше всех делал ремонт, лучше всех меня понимал и собирался учиться на юриста. Но страшный был, пипец. Но разве внешность – это главное?

Итак, Новый Год 2007, и до свиданья, Толик! Толя был ужасно обижен: он считал, что я специально его бросаю, потому что скоро его должны были посадить. Но нет, я бросила его, потому что он был идиот. И начала встречаться с Сережей.

Февраль стартовал шикарно – у меня началась задержка. Я впала в панику: как так вообще? Сережа, мы же предохранялись??

— У нас как-то презерватив порвался, я не сказал, не хотел, чтобы ты нервничала.

— Покупай тест, придурок!

Две полоски. Я рыдала взахлеб. Как можно быть такой дурой! Догулялась, идиотка! Теперь меня ждет слава не просто трудного подростка, а шестнадцатилетней шлюхи! Как я вообще скажу маме об этом? Мама застала меня за моим самобичеванием и заволновалась:

— Оля что случилось?

— Ничего!

— От ничего так не рыдают, что произошло?

— Ничего не произошло! Все хорошо!

— Я вижу, что у тебя все прекрасно, не дури, рассказывай! Что бы ни случилось, я помогу тебе!

— Я беременна.

— ДУРА!

— Я ЗНАЮ!

Моя мама из психушки. Часть 6

Новость о моей беременности, мягко говоря, маму ошеломило. Если бы я сказала ей такое еще год назад, в меня бы полетела табуретка. Но мама училась быть для меня настоящим другом:

— Не реви, все будет хорошо. Подумаешь, залетела. Не в 18 веке живем. Ты у меня сильная, ты со всем справишься. Сделаем аборт – никто в школе и не узнает о твоей беременности.

Мамины слова меня успокоили. Честно говоря, я ожидала от нее все, что угодно, кроме настоящей материнской поддержки. Эта ситуация заставила посмотреть меня на маму по-другому: она действительно старалась быть хорошей матерью для дочери – оболтуса.

Я рассказала Сергею о моем разговоре с мамой, но он, к моему удивлению, не порадовался вместе со мной:

— Пожалуйста, не делай аборт.

— В смысле не делать???

— В смысле, что я прошу тебя оставить ребенка.

— Мне 16, как ты себе это представляешь? Какая из меня мать?

— Роди ребенка для меня, я тебя прошу. Я могу один его воспитывать, ты будешь свободна, и не испортишь свое здоровье абортом.

— То есть, ты хочешь, чтобы я родила ребенка, а потом отказалась от него? Ты совсем больной? Как можно отказаться от собственного ребенка, которого вынашивала 9 месяцев?

— А как можно убить ребенка???

— Ты думаешь, я хочу этого? Ты думаешь, я не боюсь этого аборта? Но как ты себе представляешь это? Как мне воспитывать ребенка с такой матерью? По мне, так лучше совсем не родиться, чем с рождения жить в нашем дурдоме! Да еще и с несовершеннолетней матерью!

— Я заберу вас к себе. Я буду работать. Мы вместе справимся, я обещаю тебе.

Я запуталась. Я уже не была уверена в том, что аборт – единственное правильное решение. Я решила позвонить знакомым девушкам, которые уже сталкивались с ранней беременностью. Сначала я позвонила Кате. Она была старше меня, и аборт делала пару лет назад. Я ей кратко рассказала суть проблемы.

— Кать, а страшно делать аборт?

— Нет, мне его под наркозом делали. Правда, болело потом все жутко. Но Оля, тебе не стоит.

— Почему?

— У нас с моим парнем сейчас серьезные отношения, и мы очень хотим детей, но больше не можем. Знаешь, как я жалею об аборте? Я испортила себе всю жизнь, и никогда себе этого не прощу. Я не желаю тебе такого.

-Спасибо за разговор, Катя, я подумаю над твоими словами.

Следующая знакомая, которой я позвонила, родила ребенка в 15 лет. Про Валю ходило много историй по городу, ее недолюбливали, и не удивительно: образование 8 классов, ребенок на руках, муж алкоголик, да и сама не намного лучше. Больше всего я боялась повторить Валину судьбу.

— Валь, а рожать больно?

— Конечно больно, а ты как думала!

— А матерью быть тяжело?

— Ужасно тяжело.

— Ты не жалеешь, что Сашку родила так рано?

— Ни секунды не пожалела. Это больно и тяжело, это сатанический труд, но оно того стоит. Ты сама поймешь, если родишь ребенка.

Я приняла решение. Из двух путей я выбрала самый сложный, но, по моему мнению, правильный. И первый этап тяжелой жизни – рассказать маме о своем решении. Сережа решил мне помочь уговорить маму оставить ребенка. И даже пригласил свою маму, тетю Алену. Алена считала, что нужно поддержать любое наше решение.

Мы говорили долго. У мамы в глазах читался ужас, и я ее прекрасно понимала. Но сдаваться я не собиралась. С мамиными аргументами было не поспорить, я понимала, что она говорит правильные вещи, но уступать было нельзя:

— Мам, ты ведь понимаешь, что если я после этого не смогу иметь детей, мне никогда тебя не простить? Это ведь мой ребенок, а ты просишь меня его убить.

— Жить будете у нас. Еще не хватало, чтобы вы все в однокомнатной квартире ютились.

Я бросилась маме на шею. Мы ревели вместе, пытаясь осознать весь груз ответственности, который мы решили взвалить на наши плечи.

На следующий день мы пошли к гинекологу. Беременность подтвердилась, и гинеколог решила меня вразумить:

— Оля, я обычно против абортов, но в твоей ситуации я тебя прошу избавиться от ребенка.

— Я уже решила.

— Ты подумай о его судьбе, о себе подумай! Я столько повидала малолетних мам, и они не счастливы, не говоря уже о беспризорных детях! Но ты ведь умная девочка, у тебя вся жизнь впереди!

— Я буду хорошей матерью, чего бы мне это ни стоило.

— Давай не будем торопиться? Придешь ко мне через неделю? Срок у тебя небольшой, все успеем.

— Я. БУДУ. РОЖАТЬ.

И мне выписали карту беременности. А дома состоялся еще один серьезный разговор с мамой:

— Оля, раз ты приняла решение начать сознательную взрослую жизнь, ты должна знать правду: ваш папа вам не родной.

— ТО ЕСТЬ????

— Мы не могли завести детей 13 лет, я думала это из-за моих проблем со здоровьем, и уже отчаялась. Но так получилось, что я изменила вашему папе. Дважды. И так появились вы.

— Ты изменяла папе?

— Всего два раза!

— Какие удачные получились два раза!

Нашим биологическим отцом оказался один из друзей семьи. Папа уже после нашего рождения узнал, что не может иметь детей. Имя настоящего отца мама ему не сказала, чтобы не портить их дружбу. Я рассматривала фотографии своего папы, фото биологического отца и отражение в зеркале. Я понимала – мама не врет, и это не ее больная фантазия. У меня не укладывалось в голове: как папа, зная о том, что мы не его родные дети, смог стать таким превосходным отцом и подарить нам столько любви? Я все больше поражалась чистоте души этого человека. Выяснять отношения с новоявленным родственником я не собиралась, в душе у меня оставался только один папа. Тогда я и поняла, почему папа не мог развестись с больной мамой и оставить нас себе – экспертиза бы подвела его.

В школе мы решили не афишировать мою беременность – педиатр дала справку освобождения от физкультуры с диагнозом моей грыжи, растущий живот скрывала свободная одежда, и до конца учебного года никто из учителей не догадывался о моем положении. Я бросила пить, курить, и прекратила общение с большинством своих друзей. Осталась верная подруга Юля, которая поддерживала меня и вместе со мной радовалась скорому пополнению.

В начале мая у Сережи был день рождения – ему исполнялось 17. Я была на 4 месяце беременности, и мы пошли небольшой компанией в лес жарить шашлык. Праздник проходил довольно неплохо, пока Сергей основательно не напился. Уже не помню, к чему он тогда прицепился, но по возвращению домой он впервые поднял на меня руку. Он бил меня, угрожал ножом, и к вечеру мне было тяжело даже поднять руку. Утром он вымаливал у меня прощение, и обещал, что это был первый и последний раз. И я простила.

Через месяц я заметила, что Сергей стал все чаще пропадать в квартире его мамы. Они пили с друзьями и играли в компьютер. С одной стороны, я была рада, что больше не вижу его пьяным. С другой стороны меня тревожило, что больно часто к ним приходит одна из моих знакомых Лиза (не путать с Лизой из школы). Запоминающимся моментом стало мое очередное недомогание: у меня очень кружилась голова и мучал токсикоз, и я попросила Сергея прийти ко мне в качестве моральной поддержки. Мне пришлось очень долго уговаривать его прийти, я плакала в трубку, и он пришел. Но желаемой поддержки, ласки и нежности я не получила: за мое истеричное поведение мне прилетело несколько ударов в голову. Закончив воспитательный процесс, Сергей ушел обратно. Он не появился ни вечером, ни следующим утром, и я пошла к нему сама. В гостях у него была Лиза. Как моя старая подруга, она была очень рада меня видеть, и мы пошли с ней пить чай за женской беседой.

— Лиз, а кто тебе засосов на всю шею понаставил?

— Да это мой мальчик, я его просила быть аккуратнее, но толку то.

Лиза потупила взгляд, и я почуяла неладное. Но реальной почвы для ревности не было, мы еще немного поболтали, и Лиза пошла домой. Настало время выяснений отношений с Сергеем:

— Что это было вчера? Тебе совсем наплевать, с каким здоровьем родится твой ребенок?

Сережа молил моего прощения. Он клялся, что это точно был последний раз. Он плакал и умолял меня простить его, и я почти простила, но заметила, как из-под футболки выглядывает ярко-красный засос.

— Ты спал с Лизой!

— Прости, я был пьян, и вообще не думал, что делаю!

— Она к тебе ходит неделю! Ты неделю пил, не просыхая?

— Нет! Поверь, мы с ней просто друзья! Я тебя люблю, только тебя! Просто я ошибся! Ты ведь сама знаешь, что человек может ошибаться! Но ты исправилась, прошу тебя, дай и мне шанс! Я больше вообще не буду общаться с Лизой, брошу пить, и никогда больше не подниму на тебя руку, только не бросай меня!

Моя вера в людей спасла его. Я знала, как это тяжело – расплачиваться за свои ошибки, и я верила, что он сможет изменить себя, как когда-то это сделала я.

В то время мы с мамой решали, что делать с моей учебой. Не учиться я не могла – мне перечисляли пенсию только при условии, что я где-то учусь. В 11 класс идти было не вариант – учителя и так меня недолюбливали из-за моего поведения в десятом, а новость о рождении ребенка только усугубила бы ситуацию. Вариантов было немного: техникум или лицей. Учитывая, что до беременности я надеялась, что поступлю в хороший ВУЗ на журналиста, перспектива обучения в лицее меня не вдохновляла совсем. Я любила готовить, и считала, что выучиться на повара – вполне неплохая идея. Но в техникуме эту специальность убрали как раз в этом году. Оставалось три варианта: программист, автомеханик, и что-то из разряда «я закончу и буду работать мастером на местном заводе». На завод идти мне не хотелось, автомобили меня не интересовали совсем, а вот информатику в школе я любила. И начала готовиться к поступлению.

На 6 месяце беременности мы большой дружной семьей ( Я, Сережа, мама и Ленка) поехали отдыхать на дачу к друзьям семьи. К тому времени я уже знала: у меня будет девочка, и я решила назвать ее Софьей. Я тогда не знала, насколько модным станет это имя, для меня оно имело библейское значение. Ведь появление маленькой девочки в моем животе привело в мою жизнь веру, надежду и любовь.

На даче все развлекались, как могли, и Сергей забыл о своем обещании больше не пить. А я сделала ошибку, о которой потом серьезно пожалела: я съела Сережину конфету рафаэлло. Алкоголь и ужасная обида от моей наглости и бесчестности ударили Сергею в голову. Он избивал меня, вообще не думая, куда попадает. Он бил меня по голове, по телу, и ударил в живот так, что я упала. Мое падение его не остановило – он начал запинывать меня, а я лишь, как могла, пыталась укрыть от него живот. Сережа, закончив свою воспитательную работу, пошел спать. А я плакала и думала, что же мне делать дальше. Я хотела бросить его, но остаться одной с мамой и ребенком я не могла. Я хотела, чтобы у моей дочери был отец, и я все же любила этого человека. Любовь – такая злая штука, она заставляет верить в прекрасных принцев и хэппи энд, и я верила, что мой парень человек хороший, просто не умеет себя контролировать. Я верила, что если человек хочет, он может измениться в лучшую сторону. И я решила терпеть и никому не рассказывать о случившемся.

Тем же вечером у меня сильно заболел живот. Я только лежала и кричала, я чувствовала, как дочка извивается в моем животе, болезненно пиная меня крохотными ножками. Сергей держал меня за руку и уверял, что все будет хорошо. Он был бледный, как привидение и плакал вместе со мной. Мама звонила в скорую, которая могла приехать только через полтора часа, настолько далеко мы были от ближайшего города. Скорая приехать не успела – боль прошла. Я стала чувствовать себя хорошо, и мама снова позвонила в скорую. Оказалось, машина только успела выехать, и врач, задав несколько вопросов о моем самочувствии по телефону, посоветовал обратиться к моему гинекологу на следующий день.

На осмотре я сказала, что упала и ударилась животом. К счастью, серьезных отклонений в здоровье плода не обнаружили, врачей лишь волновал слишком маленький вес. И меня положили в больницу с угрозой выкидыша. Я была зла на Сергея, но одиночество в больнице давало о себе знать, и за время лечения я смягчила свое отношение к Сереже.

Не успела я выписаться из больницы, как у мамы началось очередное обострение. Она снова выигрывала миллионы, таскала мусор со свалки, и на этот раз решила отправиться в Москву. Да не просто в Москву, а к своей подруге – Алле Пугачевой. Конечно, Алла Борисовна и не подозревала о существовании такой замечательной подруги, как моя мама. К предыдущему списку маминых особенностей добавились такие, как случайный поджог дивана и затопление соседей с помощью стиральной машины, в которой мама стирала дубленки. Переносить это мамино обострение мне было тяжелее, чем раньше. Я знала, какой замечательный человек моя мама, и мне было ужасно больно смотреть, как она превращается в чудовище, называет меня проституткой, обвиняет во всех смертных грехах и смеется над тем, как меня жизнь наказала. Она пророчила мне ребенка-инвалида и говорила, что так мне и надо. В этот раз мамины крики не просто раздражали, они разбивали мне сердце. Я понимала, что такой стресс опасен для моей дочери.

Так как я решила вести жизнь взрослого самостоятельного человека, то и проблемы с мамой должна была решать самостоятельно. И я отправилась в психиатрию разговаривать с маминым врачом.

— Если у вашей мамы снова обострение, то пусть она приходит к нам, и мы ее положим на лечение, но только с ее согласия.

— Но ведь она не согласится! Вы ведь можете забрать ее!

— Только если она начнет представлять угрозу жизни, а пока она просто кричит, придумывает гениальные идеи и не представляет никакой опасности. Вот если бы она с топором за вами бегала, тогда другое дело.

— То есть я должна ждать, пока маме станет настолько плохо, что она будет готова убить меня и мою сестру?

— Да.

— Но ведь должен же быть какой-то выход! Поймите, если раньше мы еще могли как-то справляться, то сейчас идет речь о здоровье моего будущего ребенка, я же ночами не сплю, постоянно слушаю ее претензии, слежу, чтобы она снова не подожгла диван и не затопила соседей! Не говоря уже о том, какая антисанитария творится в нашей квартире!

— Поймите, вы несовершеннолетняя, и я не могу без заявления дееспособных родственников принять вашу маму. Пусть ваша бабушка снова приедет и напишет заявление.

— После беременности она отказалась мне помогать. Мне не на кого рассчитывать, я прошу вас, помогите мне хотя бы выносить этого ребенка!

Я плакала от своей беспомощности и безвыходности ситуации. Врач все же решил на свой страх и риск войти в мое положение:

— Хорошо, я позвоню ей сегодня и приглашу на плановый осмотр. А вы проследите, чтобы она пришла.

— Спасибо большое! Скажите, а какой у мамы диагноз?

— У всех наших больных один диагноз – психическое расстройство.

— А какое именно?

— Психическое.

— Мне говорили, что это похоже на шизофрению.

— Это психическое расстройство.

Я поняла, что ничего не поняла. Но врач обещал помочь, и я не стала доставать его своими, как я тогда считала, глупыми вопросами.

Так маму и положили в больницу. Но моя мама была замужем за юристом, и знала свои права. Она заявила, что в больницу положили ее незаконно, и требовала суда. Карьера врача, который согласился мне помочь, была под ударом. Заседание должно было проходить прямо в психиатрическом отделении.

Моя мама из психушки. Часть 7

Я дико волновалась на суде. Мне было очень тяжело говорить о маме плохие вещи посторонним людям, да еще и в ее присутствии. Конечно, мама была в бешенстве от моих слов. Она не уступала: «Нагуляла себе пузо, теперь сдает мать в психушку , чтобы спокойно проходной двор в доме разводить, устраивать пьянки и блядки!». Я краснела от стыда, пытаясь объяснить суду, что всего лишь хочу спокойствия на значительном сроке беременности. Мои слова меня бы не спасли, не будь в доказательство маминой невменяемости показания медсестер о мамином буйном поведении в больнице. Суд признал маму психически нездоровой, и мы с ее лечащим врачом выдохнули.

Но я ошиблась, надеясь на спокойную жизнь. Сергей без маминого присутствия почуял свободу и безнаказанность. Как и пророчила мама, наша квартира превратилась в проходной двор. Друзья Сергея находились у нас день и ночь. За мои возражения по поводу их присутствия я отхватывала люлей. Помощи в хозяйстве от моего парня не было: я одна ходила за продуктами, таская тяжелые пакеты, готовила, убиралась и бегала к маме в больницу. Ленка уехала в детский лагерь незадолго до маминой болезни. Когда она вернулась, мама была еще в больнице.

Расскажу, как прошел мой день рождения – 17 лет. Я была на 7 месяце, и в гости должны были прийти друзья Сережи. На моем лице красовался нехилый синяк – следствие попытки возразить списку приглашенных. Я провела на кухне с утра до обеда, в итоге к началу праздника стол был завален едой и выпивкой. Толком поесть я не успела – мне нужно было успеть к маме до конца приемного времени, срок ее лечения заканчивался, и мама чувствовала себя гораздо лучше. Я несла тяжелые пакеты с передачкой два квартала, так как автобусы до псих отделения не ходили. Мама была рада меня видеть, она подарила мне самодельную открытку и букет цветов, который собрала для меня на прогулке. Мама спросила про синяк, и я ответила, что ударилась о дверь. Мама посетовала, что я стала совсем неуклюжая. Я смотрела на нее, и понимала, что свой день рождения мне гораздо приятнее проводить в компании мамы, чем в компании «друзей».

Через три часа я вернулась домой жутко голодная, надеясь поужинать жареной курицей и салатами. Но еды уже не было, алкоголя тоже – по дому разгуливала компания пьянющих парней, разрушающих квартиру в хлам. Был сломан стол, выбито стекло в двери на кухне, и кругом невероятный срач. Ленка ходила среди этих «друзей» с бутылкой пива в руке. Я наорала на парней, уже не переживая за свое здоровье – за Лену я была на них ужасно зла. Я выгнала их всех, Сергей подошел ко мне: «Тебе повезло, что сегодня у тебя день рождения, а то бы уже в травмпункте сидела». После этой речи он ушел догонять своих друзей. Единственными подарками на тот день рождения были мамины цветы и открытка.

Я пошла к Ленке в комнату проводить воспитательную беседу.

— Лена, тебе 13 лет! Ты решила испортить свою жизнь еще больше, чем я испортила свою?

— Но это же просто пиво! У тебя праздник – я имею право!

— Нет не имеешь! Даже я не имею на это право, только через год буду иметь!

— Но тебя ведь это не останавливало!

— Замечательный ты нашла пример! Ну давай, иди по моим стопам, рожай в 15 лет!

— Я не такая дура, как ты! Я рожать не буду!

— Ты еще большая дура, чем я! Ты своими глазами видишь, к чему может привести твое поведение, и ты все равно это делаешь!

— Я думала, хоть ты меня поймешь! Ты пережила то же, что и я, но все равно не хочешь меня понять!

— Да я понимаю тебя! Но вести такой образ жизни – это не выход!

— А что выход тогда?

— Учись, дурочка! Устраивай свою жизнь! Ты должна быть лучше, чем я, и избегать моих граблей, а не увеличивать их количество!

— Я буду жить, как хочу! Это не твое дело!

— Это мое дело. Извини, Лена, но ты под домашним арестом. Будешь сидеть дома, пока маму не выпишут.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда Сережа за меня вступится!

— Сережа больше в эту квартиру не войдет. Достаточно того, что он испортил жизнь одной из нас.

— Ты оставишь ребенка без отца???

— Такой отец не нужен моему ребенку. Я справлюсь без него.

Ленка разревелась:

— Оля, пожалуйста, не бросай Сережу! Ты же знаешь, какого это – расти без отца! Ты испортишь ей всю жизнь!

— Я ей испорчу жизнь, если оставлю ей такого отца.

— Нет! Ты думаешь не о ней! Ты думаешь о себе! Тебе просто надоели его побои, и ты хочешь себе легкой жизни ценой счастья твоей дочери! Я не буду пить! Я буду делать все, что ты скажешь, только не разрушай свою семью, я прошу тебя!

Я задумалась. Возможно, Ленка была права: Сергей был ужасным парнем, но мог стать неплохим отцом, ведь когда дочка вырастет, он вряд ли будет давать ей пиво, как Ленке – он будет старше и умнее. Я должна пожертвовать всем ради своей дочери, и я это сделаю.

Когда маму выписали из больницы, признаки болезни еще оставались, но они были не так ярко выражены. Я знала, что со временем ей станет лучше – так уже бывало при папе. Начался сентябрь – мой восьмой месяц беременности. В техникум я поступила еще летом, и преподаватели были предупреждены о моем положении, я должна была приступить к занятиям после родов.

Оставался еще месяц до срока, и мы с мамой как-то раз пошли на рынок за одеждой для нас обеих. Ввиду своего состояния мама неплохо меня погоняла физически и морально, к вечеру я была измотана до неузнаваемости, я психовала от маминого поведения и у меня ужасно болела спина. А ночью отошли воды.

Я слабо помню, как я рожала, все прошло, как в тумане. Помню, что я почти не понимала, что происходит, и на автомате выполняла указания врачей. Описывать состояние счастья, которое я испытала, впервые увидев Соню, смысла нет – мамы меня поймут. После родов меня отправили в палату спать. Я проснулась к вечеру, и хотела увидеть свою дочь. Но врач сказал, что принесут мне ее только через день, так как у ребенка была внутриутробная черепная травма и недоразвитое легкое. Меня успокоили, уверив, что проблема некритичная и не должна повлиять на здоровье ребенка в будущем.

Было ужасно тяжело ждать. Моя соседка по палате во всю ухаживала за своим сыном, а мне лишь приносили дочку на кормление. Но вскоре мне ее отдали. Я поняла, что все было не зря, я знала, что сделаю все, чтобы моя девочка росла счастливой. Я поняла, насколько счастливой стала я сама. В первый обход врачей меня отругали за то, что я кормлю ребенка перед осмотром:

— Ты же знала, что мы придем, зачем ты начала ее кормить?

— Но она плакала, хотела есть! Что я должна была сделать?

— Нужно было подождать, пока мы не придем! Как ее теперь взвешивать, с полным желудком? Мы ведь специально делаем обход перед кормлением!

Этого я не знала. Было неприятно, что меня упрекали в незнании того, о чем должны были предупредить, но мой характер не позволял мне спорить.

На следующий день Соня снова захотела есть перед осмотром. Но кормить ее было нельзя, и я безуспешно пыталась ее успокоить. Но дочка надрывалась уже двадцать минут, а врачей все не было. Я сама чуть не плакала от своей беспомощности. Я уложила Соню в кроватку и вышла в коридор, чтобы поискать врачей. Они уже закончили осмотр в соседней палате и столкнулись со мной в коридоре:

— Что ты тут делаешь?

— Вас ищу. Дочка плачет, хочет есть, я вас жду уже 20 минут.

Тут же Сонин плач утих.

— Вот видишь, не плачет уже, паники только больше наводишь.

Мы зашли в палату. То, что я увидела, впечаталось в мою память на всю жизнь: дочка лежала синяя в кроватке и не дышала.

Врачи кинулись к ней. Я стояла в шоке, в глазах все плыло, я не понимала, что происходит. Послышался долгожданный плач, и я сама заплакала. Врачи кричали на меня:

— Что ты сделала?

— Ничего! Она плакала 20 минут, я качала ее, пыталась успокоить.

— Ты ее кормила?

— Нет, говорю же, я вас ждала!

— Последнее, что ты с ней делала, вспоминай!

— Подмывала ее, но это было 20 минут назад.

— Как ты ее подмывала?

— Как медсестра учила, так и подмывала!

— Покажи!

Мне дали ребенка, и я показала, как мыла ребенка. Я делала это так же, как моя соседка со своим сыном, как меня учила медсестра и как показывали в школе для беременных.

— Не ври! Ты ее не так мыла! Ты ее, наверное, вниз головой мыла!

— Я, по вашему, совсем без мозгов, ребенка вниз головой держать?

— А что от тебя еще можно ожидать, в 17 то лет!

Соню забрали у меня и отнесли в инкубатор для новорожденных. Я не могла понять, что я сделала не так. Я была в шоке и ужасе – я чуть не убила свою дочь! Я проплакала весь день, пыталась выяснить у врачей, что же произошло, и они лишь коротко отвечали: «асфиксия». Конечно, я и понятия не имела, о чем они говорят. Мне было ужасно страшно за жизнь и здоровье своего ребенка, весь медицинский персонал всем своим видом давал понять, как презирает меня. А я лишь плакала и молилась, чтобы с Соней все было хорошо.

Через несколько дней нас перевели в детское педиатрическое отделение. Я была рада тому, что мне, наконец, можно быть рядом с дочкой. В этот день дежурила медсестра, с которой мы были знакомы давно – раньше она работала этажом выше с детьми постарше, где я проводила значительную часть своего детства. Да, здоровье у меня неважное, и в больницах я лежала часто. Я была удивлена, но медсестра была рада за меня:

— Оля! Как выросла! Совсем красавицей стала! И дочка вся в тебя! Мы вас с сестренкой все вспоминаем – какие фантазерки были, как конкурсы в палате на всю больницу устраивали. И папу вашего помним, удивительный был человек!

Мы еще разговорились, я рассказала о том, как получилось, что мы попали в это отделение.

-Оль, покажи мне, только честно, как ты ее мыла.

И я показала. Медсестра была зла на врачей:

— Нормально мыла ты ее! Они от своей задницы отгребли просто! Еще бы, заставили ребенка голодать, она от плача чуть не задохнулась!

Я была в шоке. У меня не укладывалось в голове, как люди могут так поступать. Ведь они видели, как мне было плохо от мысли, что это я во всем виновата. Но мало кто думает о других, когда нужно решать свои проблемы.

Наши дни в больнице проходили в гармонии: врач успокоила меня, сказав, что жизни и здоровью дочки ничто не угрожает, медперсонал относился ко мне очень хорошо, я была рядом со своей выздоравливающей дочуркой. Я читала книги о материнстве, пела Соне колыбельные и старалась от нее надолго не отходить. Бессонные ночи не мешали мне радоваться жизни. Я отпрашивалась у медсестер выбежать на десять минут к маме или Сереже, медсестры смеялись:

— Никуда она от тебя не денется, проспит еще два часа, иди хоть с родными пообщайся, а я присмотрю за ней.

Как-то раз в больницу ко мне пришла Лиза. Я не хотела ее видеть после случая с Сережей, но пришлось к ней выйти, раз уж она пришла. Лиза расспрашивала меня о родах, о ребенке, и неожиданно завела не очень приятную беседу:

— Оля, ты меня прости за тот случай с Сережей, но я хочу чтобы ты знала: это для меня ничего не значит, сейчас у меня есть мальчик, я его люблю и очень счастлива!

— Все нормально, Лиза, всякое бывает.

Про себя я думала: молодец, Лиза. Для тебя это ничего не значит, я рада за тебя. Какая разница, что это значит для меня?

Но я была ужасно неконфликтным человеком. Иногда мне это качество очень мешало – я предпочитала не спорить, чем отстаивать свою правоту. Я молча делала выводы.

Мы выписывались из больницы, и в тот день одна из медсестер сказала слова, которые стали одними из самых значимых в моей жизни: «Ты прекрасная мать. В свои 17 лет ты ответственнее, чем большинство взрослых женщин. Я верю, что у тебя все получится, и ты вырастишь замечательную дочь и подаришь ей безграничную любовь. Ты уже ее подарила». Я чуть не плакала от первых добрых слов от чужого человека. Я настолько привыкла быть отстоем общества, что такое отношение ко мне было удивительным и очень ценным. Она подарила мне веру в себя, без которой я не смогла бы перенести предстоящие трудности.

Мы и не замечаем, как несколько добрых слов могут изменить жизнь человека. Так же, как ее могут изменить и недобрые слова.

Моя мама из психушки. Часть 8

Нас выписали из больницы, и мы вернулись домой. Через неделю я пошла учиться, Сергей учился заочно. На удивление, он неплохо справлялся с отцовскими обязанностями, даже пеленки стирал. Я почти не спала по ночам. С утра бежала в техникум, на обеде у меня был час, чтобы доехать до дома, покормить Соню, быстро перекусить и бежать обратно на учебу. Мама и Сережа ухаживали за ребенком, пока я училась. Но редкое кормление дало о себе знать: через месяц я попала в больницу с маститом. На второй день моего лечения Сергей пришел ко мне и стал обвинять в том, что я их бросила и ему все приходится делать самому. Действие происходило на малолюдной лестничной клетке больницы, он бил меня головой о ступеньки и кричал о том, какая я тварь. Объяснять ему то, что я заболела не по своей воле, было бесполезно.

После выписки все пошло своим чередом. Сергей меня почти не бил, так как мама была все время рядом. Через пару месяцев после больницы на меня напал мой фирменный кашель. Я почти задыхалась от него, дочка вздрагивала и не могла заснуть, и я обратилась к единственному способу, который знала – сигарете.

Я покурила в туалете, мне сразу стало легче. Но на выходе меня застукал Сергей. Он без разговоров ударил меня кулаком в лицо, потом схватил за волосы и бил головой об унитаз, пока я не потеряла сознание.

Это было последней каплей. Я наконец поняла, что от этого человека можно ожидать все, что угодно. И я его выгнала. Это решение было тяжелым для меня, ведь Сергей помогал мне с ребенком и был неплохим отцом, и не считая его побоев, наши отношения складывались хорошо, мы любили друг друга. Но он не знал меры – я боялась, что когда-нибудь он сможет меня просто убить.

Но несогласных было много. Моя и его мама, все мои родственники и друзья были против моего решения. Я часами выслушивала, как тяжело ребенку будет расти без отца, что я получала за дело, думаю только о себе и какой Сережа прекрасный отец.

Я стояла на своем, но мама заставила задуматься в правильности моего решения: «Оля, ты не слушала меня, когда я просила дождаться Ваню, не слушала, когда просила сделать аборт. Неужели ты еще не поняла, что мне лучше знать, как будет лучше для тебя? Посмотри, к чему привело твое непослушание. Послушай хотя бы на этот раз». И я ее послушала.

Сергей был рад, что я простила его. Три дня прошли в любви и семейном счастье. На четвертый день он был дома у своей мамы, как всегда с друзьями. Я зашла к нему после учебы, ребята курили в подъезде, и Сергей заявил, что бросает меня, потому что я ему надоела. Со злости я кинула кошелек ему в спину. Сережа кинулся меня избивать, и когда я была вся в крови, один из его друзей, Вовка, стал оттаскивать от меня Сергея. Я думала о том, что ели бы свидетелей не было, я бы так легко не отделалась.

Когда я пришла домой в крови, слезах и со сломанным носом, мама повела меня в милицию. Мы написали заявление, но Алена умоляла нас его забрать – пусть Сережа сможет хотя бы навещать ребенка, он ведь ее так любит, разве мы хотим, чтобы отец Сони стал уголовником? Я решила, что у меня нет желания ему мстить и портить его судьбу, мне не станет легче от этого, и я забрала заявление. Сергей умолял меня вернуться, клялся, что осознал свою ошибку, но я свою тоже осознала.

А потом из армии вернулся Ваня, простил меня, сказал что любит и мы стали растить дочь вместе.

(Это была шутка для «Вангующих» подписчиков, такой разворот событий был бы слишком прост для моей жизни.)))

Начались новогодние каникулы 2008. Нашу семью поддерживал мой многоюродный племянник Миша, года на 4 меня старше, и его мама Оля, моя многоюродная сестра. Они приглашали нас в гости в другой город, Мишка водил нас с Ленкой в зоопарк, кино, и всеми способами пытался нас развлекать. Мама с Олей отправляли нас гулять и водились с Соней. Миша пытался сделать все, чтобы мы с сестрой снова почувствовали вкус детства, который так рано потеряли. Я тогда впервые за долгое время почувствовала себя легко. Маме смена обстановки тоже пошла на пользу. Соня подрастала, стала смеяться и гулить. Мы все ее просто обожали, она приносила в нашу жизнь все больше улыбок и любви. Тогда мама сказала, что родить ребенка – это было самое правильное мое решение.

Но каникулы кончились, и нашу жизнь снова затянула рутина. Маме было тяжело справляться с Соней без Сергея, она сильно уставала, и я боялась, что это повлияет на ее здоровье. Я и сама стала выматываться намного сильнее, на лекциях я безуспешно боролась со сном, и не видела покоя ни днем, ни ночью. А Сережа тем временем все атаковал меня с извинениями, обещаниями, цветами и подарками. Я чувствовала, что совсем не справляюсь, мамина психика заметно катилась вниз, между криками Мамы и сони совсем не было перерывов, и настал момент, когда мне стало страшно оставлять маму с ребенком. И я сдалась. Сергей забрал нас к себе, где они жили с его мамой. Мне было страшно оставлять дома Ленку, но мамино состояние было не совсем критичным, и я надеялась, что спокойные дни наладят мамино здоровье. Я навещала Лену каждый день, ей приходилось тяжело, но все-таки маме стало лучше. И мы вернулись домой уже с Сережей, мама совсем не возражала.

Сергей почувствовал безвыходность нашего положения и свою безнаказанность. Он все меньше помогал мне по дому и с ребенком, и стал все чаще меня поколачивать. Я снова вошла в состояние дикой усталости: пока я была на учебе, Сережа был примерным отцом, но как только я возвращалась, он не делал ничего вообще. Он не работал, я приносила ему ужин прямо в постель, до ночи занималась стиркой, глажкой, уборкой, и проводила бессонные ночи с дочерью. Бывали моменты, что ночью я настолько вырубалась, что не слышала Сонин плач, и Сергей будил меня ударом в голову. Моя голова вообще была его любимым местом для раздачи. Посещение лекций стало бесполезным – я просто отрубалась на задней парте, и преподаватели, зная о грудном ребенке, даже не пытались меня будить. Поняв бессмысленность посещения техникума, я стала прогуливать – я приходила к Юльке, которая в то время тоже активно прогуливала школу и падала спать на диван. Конечно, было стыдно за свое поведение – мама и Сергей думали, что я упорно учусь, в это время они заботились о моем ребенке, которого я клялась вытянуть. Но я не могла никому объяснить, что сил у меня не было совсем. Юлькин диван стал единственным местом, где я могла спокойно поспать.

К весне Сережа все-таки пошел работать помощником адвоката. Но радости от этого было немного – все заработанные деньги он тратил на себя. Кроме того, оказалось, что еще с начала моей беременности Алена давала ему приличные на то время суммы, чтобы он мог покупать продукты, а потом и необходимые для ребенка вещи. Но Сергей все тратил на пьянки с друзьями.

У меня было золотое кольцо, которое Сережа подарил мне на Новый год. Оно было чуть велико мне и часто соскальзывало с пальца. Когда я теряла кольцо, мы с мамой и Ленкой перерывали всю квартиру в его поисках, боясь гнева Сергея. Но как-то раз я проснулась и почувствовала, что кольца на руке нет. Я точно помнила, что ложилась спать с кольцом. Поиски были безуспешны, и мне пришлось сознаться Сереже в потере. Конечно, побил он тогда меня неслабо. Он уверял, что тоже помнит, что кольцо было на мне вечером, и бесследно оно исчезнуть не могло – кольцо украли. Но кто? Сережа? Он сам заявил о краже, к тому же он сам его мне подарил и очень был расстроен пропажей кольца. Мама? Бред, на тот момент она была полностью здорова. Неужели Ленка? Сережа рассказал, что Лена нередко тырила у него деньги из кошелька, оказалось, что сестра уже давно курит и пьет с друзьями.

Лена плакала и доказывала, что кольцо она не брала. А мы с мамой были в шоке. Нам казалось, что лена всегда была у нас на глазах. Мы знали всех ее подруг, но каким-то образом упустили ее. Лена с детства была той еще актрисой, она играла роль примерного ребенка, наивно хлопала глазками и бежала гулять к подругам и алкоголю. А мы с мамой были настолько заняты воспитанием Сони, что не увидели фальши Лены. Мама была ужасно расстроена тем, что упустила воспитание и второй дочери. Мы всеми силами пытались следить за ее поведением, что ужасно раздражало Ленку — мы проверяли ее посещаемость в школе, не разрешали гулять больше трех часов, обыскивали на наличие сигарет. Лена стала много грубить, но с поличным не попадалась. Я чувствовала, что сестра нас обманывает, но зацепок и доказательств ее разгульного образа жизни найти не могла.

Через пару недель Сережа торжественно вручил мне мое кольцо – он искал его по всем ломбардам, и в итоге нашел. Я была очень обижена на Лену – она знала, чего мне будет стоить эта потеря, и все равно его украла, чтобы сдать в ломбард. Я не ожидала такого предательства от сестры.

Моя мама из психушки. Часть 9

Я сдавала экзамены в техникуме, прогулов было у меня не настолько много, чтобы я их завалила. И вернулся Ваня. Он знал, как сложилась моя жизнь, и хотел по-дружески встретиться. Мы гуляли с коляской, Ване о своих проблемах я не рассказывала, и он радовался за меня. Он давно меня простил, и мы общались как друзья. Сергею я об общении с Иваном не рассказывала, боясь возмездия. Но однажды мы сидели у Вани в машине, и он меня поцеловал.

— Прости. Я просто все еще люблю тебя, больше такого не повторится, я не хочу рушить твое семейное счастье.

Я расплакалась и рассказала о своем «семейном счастье».

— Бросай его. Я буду вместе с тобой воспитывать дочку, я люблю тебя и хочу быть с тобой, не смотря ни на что.

— Я подумаю.

Меня терзали сомнения. Соне уже было 9 месяцев, она знала и любила своего папу. К Сергею у меня еще оставались какие-то чувства — любовь, а может привычка, или просто страх что-то изменить. А с Ваней я провела совсем немного времени. Стоит ли менять отца ребенка на человека, которого почти не знаешь? Я думала около недели, и как-то раз после учебы зашла к Сергею на работу. Ему нужно было зайти к одному из клиентов, а потом нужно было идти домой. Мы зашли в один из ломбардов, что находился на окраине города в каком-то подвале. Пока мы ждали Сережиного клиента, он между делом сказал: «Кстати, здесь я и нашел твое кольцо». Ломбард был совсем неизвестным по городу, находился очень далеко от района, в котором мы жили, и Ленка вряд ли могла знать о его существовании. А вот Сергей прекрасно знал. И очень удачно кольцо оказалось именно в том ломбарде, с которым работал Сергей.

Вечером мы гуляли с Ленкой.

— Лен. Скажи, пожалуйста, честно. Я не буду обижаться на тебя, это ты украла кольцо?

— Да достала ты меня со своим кольцом! Я же говорила, что не брала его! Я ведь знала, что тебе за это будет!

— Как же оно в ломбарде оказалось?

— Не знаю! Понятия не имею, кто мог его взять!

— Сергей. Он сдал его в ломбард. Потом избил меня, чтобы прикрыть свою задницу, подставил тебя, рассорил нас… Сколько же подлости в этом человеке! Я все таки с ним расстанусь.

— Оля, нет! Ты уже пробовала жить без него, помнишь, что из этого вышло? Прошу тебя, не разрушай семью!

— Ваня вернулся. Он до сих пор любит меня и предлагает жить вместе. Это мой шанс.

— Сережа убьет тебя! Оля! Ты не знаешь этого человека, ты не представляешь, на что он способен!

В Ленкиных глазах читался ужас. Я поняла, что чего-то не знаю.

— Лена! Что я не знаю? Что он сделал?

— Ничего он не делал, я просто так сказала.

— Лена, говори правду!

— Это правда, ничего он не сделал!

— ЛЕНА, ЧТО ОН СДЕЛАЛ?!

Ленка плакала. Она рассказала, как Сергей угрожал ей ножом, заставляя спать с ним. Он грозился поубивать всех и забрать Соню к себе, если Лена не будет делать все, что он ей скажет. В виде поощрения он снабжал ее алкоголем и сигаретами. Вечерами я старалась поскорее уснуть, и радовалась, когда мне не приходилось спать с Сережей. А тем временем он шел в Ленину комнату и проводил время с ней, и это началось уже год назад, когда Ленке было 13. Не описать ужаса, который я испытала. Я и подумать не могла, какую змею впустила в собственный дом. Я думала, что помогаю своей семье ценой собственного счастья и здоровья, а на самом деле испортила жизнь своей сестре. Все чувства смешались внутри меня: боль, гнев, страх, и огромное чувство вины и осознания своей ошибки.

— Я убью его! Я заставлю его жрать собственный член! Я буду выбивать из него дерьмо, пока от него пустого места не останется!

— Скорее он тебя убьет! И меня заодно за то, что я тебе рассказала! Мы ничего не сможем с ним сделать! А если он узнает, что ты бросила его ради Вани, это от тебя пустого места не останется! Это сейчас он рассчитывает силы, чтобы тебя не покалечить и не убить, а что будет, когда он захочет тебя убить?

— Я буду с Ваней, он не подойдет ко мне.

— Ты не будешь ходить с Ваней за ручку на учебу и обратно каждый день! Ваня работает, он не будет тебя охранять круглосуточно. Нужно сделать так, чтобы у тебя была уважительная причина его бросить. Ты застукаешь нас с ним сегодня ночью и закатишь скандал. Если он сам будет виноват в вашем расставании, он не будет так сильно злиться на тебя. А если ты бросишь его ради Вани, он зарежет тебя из обиды за измену. Поверь, я его лучше знаю, чем ты.

— Ну, ты блин, интригантка малолетняя! Лена, так не пойдет. Он должен быть наказан за свои поступки, мы с тобой пойдем в милицию и его просто посадят. Одно заявление – и никаких проблем. Я больше не позволю ему подходить к тебе, тем более спать с тобой ради какого-то дешевого разоблачения!

— Ага, Толика почти год садили! Ему тогда совсем будет нечего терять, он точно нас убьет! Я ни слова не скажу милиции, и не уговаривай меня! Если ты хоть кому-то расскажешь, я скажу, что ты все врешь! Скажу, что потеряла девственность с другим парнем, а ты просто хочешь выставить сережу виноватым, чтобы прикрыть свою измену! Я боюсь его. Ты не представляешь, как сильно я его боюсь!

— Хрен с тобой, давай свою интригу…

Вечером мы встретились с Ваней, я рассказала о своем решении бросить Сергея и о разговоре с сестрой. Ваня был готов помогать мне во всем, и говорил, что убил бы Сережу, да ему не хотелось менять один казенный дом на другой. Я понимала его и не просила рисковать ради меня. Для меня уже большим поступком было Ванино прощение и желание начать все сначала втроем.

Дома я по Ленкиному плану пошла спать. Сергей по привычке начал приставать ко мне, и я как всегда, отвернулась. Он полежал со мной еще немного и вышел из комнаты. Я лежала и ждала 15 минут, как мы с сестрой договаривались. Мне было страшно, время текло ужасно медленно, в голове активно крутилась каша. Я понимала, что план ужасно тупой, но по-другому Лена бы мне помогать не стала, а от Сергея действительно можно было ожидать всего. Через 15 минут я вышла из комнаты, Лена и Сергей были в гостиной, а мама спала. Я подошла ближе ко входу и смотрела в зеркало, как Ленка в одних трусах сидит на моем парне. Услышать шокирующую новость было одно, а увидеть собственными глазами – совсем другое. Я застыла в проходе и не могла пошевелиться, было темно, и «голубки» меня не видели. Я стояла и смотрела, в горле застрял ком, меня сильно трясло от нервов. На ватных ногах я зашла в комнату, и они меня увидели. Мне казалось, что кровь застыла в моем теле, я не могла сказать ни слова. Тем временем в Ленке проснулся актер. Она отскочила от Сережи, стала плакать и просить прощения. Я лишь смогла сказать: «Уходи». Я смотрела на Сергея, мои руки тряслись, слова застревали в горле. Сергей что-то говорил, но я слышала лишь шум в своей голове. Собрав мысли в небольшую кучку, я прохрипела не своим голосом: «Собирай вещи и уходи. Сейчас».

Наверное, я тогда очень страшно выглядела, Сергей не стал спорить и собрался на удивление быстро. Я пошла к Ленке, она плакала в своей комнате.

— Оля прости меня!

— Ты о чем, мы же договаривались с тобой.

— Ты просто так страшно на меня посмотрела, я подумала, что ты взаправду…

Мы сидели и ревели с Ленкой пол ночи. От страха, который пережили, от радости, что все закончилось, от боли, которую потом долго не сможем забыть…

Ваня переехал к нам почти сразу, и мои старые чувства к нему вскоре вернулись. Иван работал, я сдала летнюю сессию и много времени проводила со своей дочерью. Я отказала Сергею в просьбах даже видеть ребенка, у меня внутри все закипало от одной мысли о том, что он мог бы сделать с Соней, когда она подрастет. Конечно, такой расклад его совсем не устроил, и он пустил в ход тяжелую артиллерию – его маму и бабушку. Бабушка звонила мне, ревела в трубку, рассказывала, как ей плохо с сердцем от того, что ей не привозят правнучку в гости. Алена названивала мне постоянно и приглашала в гости поговорить, пока Сергея нет дома. Они атаковали меня пару недель, в итоге я решила закончить этот мозговынос и пришла к ней. Алена причитала мне о том, как ужасно я обошлась с ее сыном, как жестоко наказала ребенка, и какую ужасную ошибку я совершаю. У меня в голове не укладывалось, как эти люди могли считать поведение Сергея если не ненормальным, то недостаточно ужасным для того, чтобы бросить его?

— Я не хочу, чтобы моя дочь знала, какая мразь ее отец. Я не хочу, чтобы она вообще знала о его существовании.

— Оля, ты так зря. Он ни разу не сделал ребенку ничего плохого, а в его отношении к тебе ты сама виновата.

— А Лена не ребенок что ли? Он спал с моей тринадцатилетней сестрой! Как вы можете спокойно к этому относиться вообще?

— А Лена вообще была непротив! Сами виноваты! Ты посмотри на себя и на нее! Как ты выглядишь? Ты перестала краситься, вся бледная, круги под глазами, кожа да кости! Думаешь Сережа тебя будет хотеть, а не Лену, у которой уже все выросло, которая следит за собой и кокетливо хихикает? Ты похожа на смерть, а не на женщину, конечно он тебе изменяет! А если Лена себя ведет, как шлюха, это ее проблемы!

Я больше не стала с ней разговаривать. Было очевидно, что отсутствие мозгов в этой семье берегли из поколения в поколение.

Я вернулась домой. Мама была на даче и оставила Соню на Ленку, Ваня на работе, а в квартире гостили Сережа и его друг Вова. У меня глаза на лоб полезли. Я схватила ребенка и утащила Ленку в комнату:

— ЛЕНА! ЧТО ОНИ ТУТ ДЕЛАЮТ?

— Сережа отец, и имеет право видеться с ребенком! Это и моя квартира! Приглашаю, кого хочу! И вообще, я теперь люблю Вову, и они будут приходить, когда я их приглашу!

— Кого-кого ты любишь? У тебя совсем мозги поехали? Он старше тебя на 6 лет!

— Кого хочу, того и люблю! Недалеко от тебя ушла, между прочим!

Ленка выбежала из комнаты, я сидела и держалась за голову. Я вообще не понимала, что происходит. Еще пару дней назад Лена плакала в обнимку со мной о том, какой Сергей козел, а сейчас они друзья и она встречается с Вовой. Мне хотелось пойти и выбить из нее всю дурь, но Алена была права – от меня оставались только кожа да кости, а Лена хоть и младше и ниже меня, но силища у нее для четырнадцатилетней девочки была еще какая. Мои 43 килограмма она могла снести одним дуновением. Я услышала, как закрывается входная дверь. Ушли. Слава Богу. Я сидела спиной к двери, плакала, рядом на кровати сидела Соня и перелистывала книжку. Я услышала, как открылась дверь в мою комнату.

— Лена выйди, мне просто нечего тебе сказать.

— Это не Лена.

В комнате стоял Сергей. Этой идиотке хватило ума оставить его с нами.

-Папа! – Соня бросила Мойдодыра и поползла к отцу, который немедленно взял ее на руки.

— Я просто хочу поиграть со своей дочерью. Ничего больше.

Я ощутила ужасную беспомощность и лишь кивнула.

Соня, воплощение детской любви и непосредственности, играла с папой. Я сидела рядом и думала, что же будет дальше. Когда Соня устала, Сергей укачал ее и положил в кроватку.

— Не нальешь мне чай?

Я не стала спорить и надеялась, что после чая он уйдет.

— Значит, быстро нашла мне замену? Теперь его она папой будет называть?

— У тебя был ни один шанс избежать этого, винить можешь только себя.

— Я виню тебя, потому что ты шлюха! У тебя зачесалось кое-где, когда Ваня вернулся!

— Это у тебя чесалось, и не в одном месте! Я не спала с Ваней, пока не узнала, насколько ты мудак!

— Давай, гони дальше. Думаешь, Лена не рассказала мне, как вы все устроили и подставили меня?

Лена. Что творится с мозгами моей сестры? Как работает ее логика? Сергей схватил меня за волосы и ударил о дверной косяк. Потом схватил со стола нож: «Наконец-то я убью тебя!»

Я пыталась увернуться, Сергей размахивал ножом, сильно укусив его за руку, я смогла выхватить нож, порезав себе руки. Я стояла, и держа нож двумя руками, направила на него: «Выметайся отсюда!». Я могла ожидать всего, но Сергей крепко схватил мои руки и приставил ими нож к своей груди.

— Лучше ты убьешь меня! Я умру, ты сядешь, а Соню сдадут в детдом. Тогда ты пожалеешь о том, как поступила со мной!

Он все сильнее давил на мои руки, я пыталась сопротивляться, мне было страшно от этого безумия. Я плакала и просила его успокоиться, но внезапно мне стало смешно от нелепости ситуации: «Я убью тебя! Нет, лучше я убью себя! Убей меня, Гарри!», я рассмеялась. Чего-чего, а такого Сергей от меня не ожидал. Я смеялась взахлеб и не могла успокоиться. Сергей убрал от меня руки и ушел. Я начала смеяться еще сильнее. Боже мой! Какая же я идиотка! У него же яйца не отросли, чтобы убить меня, а себя тем более!

Когда лена вернулась домой, я накинулась на нее:

— Ты в своем уме? Лена, что ты творишь? Зачем ты все ему рассказала, когда сама придумала эту дурацкую интригу?

— Ты сама виновата! Если бы ты разрешала ему видеться с ребенком, я бы молчала! И вообще, это не я виновата, что ты шлюха!

— Лена, он ведь чуть не убил меня.

— Не убил же!

Через две недели меня вызвали в органы опеки. Сергей решил лишить меня родительских прав: я была несовершеннолетняя, не работала, моя мама из психушки , а я шлюха и наркоманка. Естественно, я подала встречный иск.

Моя мама из психушки. Часть 10

Пока я ждала суда, жизнь кипела, как всегда. Мама разрешила Лене встречаться с Вовой – она считала, что если пи**ец происходит, то пусть лучше он происходит на ее глазах. Сергею вход в квартиру был строго запрещен, но Ленка частенько убегала к нему в гости. Мы с мамой пытались с этим бороться, но Ленкин характер был в разы похлеще моего. Нам ничего не оставалось делать, как смириться.

Моя лучшая подруга Юлька готовилась к переезду в другой город. Она поступала в Вуз на журналиста. Я поражалась тому, как по-разному устроилась наша жизнь. А ведь начиналась одинаково: мы обе росли в благополучных семьях, вместе взрослели, вместе гуляли и чудили, об одном мечтали. А ведь Юлька в переходном возрасте куролесила еще похлеще меня. А теперь я смотрела, как мои мечты осуществляются у Юльки, а я остаюсь здесь, продолжать выкарабкиваться из бесконечной паутины неприятностей, происходящих со мной. Конечно, я завидовала подруге, но так, как возможно завидовать человеку, которого любишь – я была очень рада за нее, хоть и опечалена тем, что у меня все сложилось по-другому. Я пришла к Юле с прощальным подарком. Я сделала для нее плакат из ватмана, куда приклеила наши детские фотографии, странички из девичьих анкет, которые мы заполняли в детстве. Нарисовала разные карикатуры, написала важные для нас даты и фразы, которые были понятны только нам двоим и вызывали кучу воспоминаний.

— Держи. Повесишь у себя в новой квартире и будешь любоваться.

— О боже! Это же прям компактный вариант стены!

Когда нам было лет по 15, когда мы только начинали взрослеть, мы исписывали и изрисовывали стену в моей комнате. Мы писали все наши шутки, даты, прозвища, которыми называли нас друзья. Рисовали рисунки, писали то, что думали тогда и чувствовали. Маркерами, ручками, и даже помадой – эта стена была нашей историей. Но потом мы делали ремонт, и вместе с Юлькой в слезах сдирали дорогие нашему сердцу обои.

Мы болтали с Юлей, она рассказывала о новой квартире и поступлении в универ, а я, как обычно рассказала ей очередной трэш нашей жизни. Про Сережу, Алену, Ленку и Вовку.

— Кааааак??? Как можно быть такими тупыми??? Они реально не понимают, что происходит? С Сергеем то давно понятно, что он на голову двинутый. У него и мамаша такая же? А Ленка? Я знала, что у нее нет мозгов, но не на столько же! Как можно быть такой дурой? Ну как, скажи мне!

— Ленку сможет понять только другая Ленка. Ты лучше скажи, что происходит вообще. Я магнит для неприятностей? Почему мне одной столько счастья? Можно, я с кем-нибудь поделюсь? Почему вся хрень, которая могла бы происходить в мире, происходит со мной и моими близкими?

— Может, тебе карму почистить?

-Карман мне почисти! Ага, сходила я такая к гадалке, мама сразу перестала болеть, Сережа сдох, и у Ленки появились мозги!

— Ну да… Чтобы у Ленки появились мозги, никаких гадалок не хватит….

Ваня, хоть и клялся, что простил меня, но оказался ужасно ревнив. Я бросила его однажды, и он делал все, чтобы вообще исключить мужское общение со мной. Доходило до абсурда. Я шла домой из магазина и встретила соседа. Раньше мы обнимались при встрече, и он по привычке захотел меня обнять. Я схватила соседа за руку и демонстративно пожала ее. Сосед пошутил: «Надеваем паранджу и вперед, в светлое будущее!». Я рассмеялась и пошла домой. У подъезда меня ждал Иван. Я про себя подумала, как удачно я не дала соседу меня обнять. Но Ваня раскричался на меня:

— Что ты творишь вообще?

— Что я творю? Поздоровалась с соседом. Это называется вежливость.

— Видел я, как вежливо ты его целовала!

— Что я делала????

— Я все видел! Я так и думал, что ты будешь мне изменять! Я видел, как вы целовались!

— Глаза разуй! Что ты видел? Я ПОЖАЛА ЕМУ РУКУ! Пожала руку и целовалась – не одно и то же!

Но Ваню было не переубедить. Я предлагала сходить к соседу и спросить у него, но Иван сказал, что сосед со мной в сговоре.

У Вани была паранойя на тему измен, но я понимала, что сама виновата в этом.

Как-то раз я готовила на кухне, Ленкин Вовка был в гостях и пил чай. Вовка стал единственным Мужчиной кроме Вани, с которым мне можно было общаться. Мы над чем-то шутили и смеялись, и когда Вовка как-то жестоко меня подколол, я в шутку надела ему на голову тарелку. Ваня наблюдал за этим и очень зло на меня посмотрел. Я не понимала, что опять сделала не так. Мы вышли в коридор, и Иван начал кричать на меня:

— У тебя еще хватает наглости заигрывать с ним в моем присутствии!

— Очнись! Я ему надела на голову тарелку! У тебя ненормальные представления о заигрывании!

— Я видел, как ты строила ему глазки!

— Давай, я тебе так же строить глазки буду, хоть со сковородкой на голове ходи!

— Не строй из себя дуру! Я видел, как он смотрит на твою задницу!

— Теперь и моя задница виновата! Она же на него не смотрит! Вова смотрит – к нему и претензии!

— Это потому, что ты как была последней шлюхой, так ей и осталась!

Я разозлилась за абсолютно необоснованные оскорбления и влепила ему пощечину. Он схватил меня за плечи и ударил о стену. Потом ударил мне кулаком в лицо, и закричал:

— Женщина не может ударить мужчину, это унижение его достоинства! Никогда не смей поднимать на меня руку!

Я вырвалась, быстро вставила ноги в сланцы и выбежала из квартиры. Когда закрывала дверь, сказала: «Тебе нужно пересмотреть приоритеты. Чтобы вечером здесь и духу твоего не было».

Я бродила по улице целый день. Я думала, что мама из комнаты слышала наш скандал, и Ваня не сможет остаться. Но вечером они встретили меня вдвоем. Иван просил прощения и говорил, что больше никогда так не сделает. Мама говорила о том, что нам нужно научиться прощать друг друга, что мы оба виноваты и должны найти компромисс. Мама не хотела, чтобы я оставалась одна, чтобы Сергей смог почувствовать свободу действий и снова начать терроризировать меня. Она говорила о том, что у Вани, в отличии от Сережи есть мозги, и он способен осознать свою ошибку. Мама боялась, что я останусь никому не нужной малолетней матерью — одиночкой. Я тоже этого боялась. Очень сильно. Весь город ненавидел меня, про меня ходили слухи, превышающие реальность во много раз, к тому же я понимала, что все это заслужила. И за свои ошибки нужно расплачиваться. Я предупредила Ивана, что второго шанса у него не будет, и мы дальше стали жить вместе.

Ваня успокоился и даже перестал закатывать мне истерики, и наши отношения наладились.

Однажды я застала Ленку в своей комнате в слезах:

— Лена что случилось?

— Мы с Вовой расстались.

— Ну и наконец-то! Найдешь кого-то получше и своего возраста.

— Мне не нужен никто, кроме него! Я люблю Вову! – Ленка рыдала взахлеб, и я сжалилась.

— Рассказывай. Что случилось.

— Вова бросил меня, потому что я ему изменила с Сережей! А Сережа мне снова угрожал ножом и мне пришлось! – я начала чувствовать, как внутри меня закипает, а Ленка продолжала – Вова не слушает меня, он верит Сереже и бесится, что я спала с Сережей без него!

— Стоп. Что значит без него?

— Ну он не против, чтобы я занималась сексом с ними обоими сразу.

— ЧТО ТЫ СЕЙЧАС СКАЗАЛА?

Я просто не верила своим ушам! Да не может такого быть просто! Ну не бывает так, чтобы такая концентрация говна была в одном месте!

— То есть ты хочешь сказать, что эти свиньи трахали тебя вдвоем?

— Да.

— Лена! Ау! С тобой все нормально? Ты вообще понимаешь, что это неправильно? Это не просто неправильно, это пи**ец, как недопустимо! Лена, где твой мозг? Чеееем ты думала вообще?

— Но Вова сказал, что можно…

— Вова тебе сказал! Что он еще тебе сказал? Может он тебе говно пожевать предлагал, и ты согласилась? Дура! Какая же ты дура!

Я схватила ревущую ленку за руку и потащила к маме на кухню. Мама была в тяжелом ах*е. Она курила не переставая и громко офигевала. На следующий день мы подали заявление на Вову и Сережу.

Подошло время нашего с Сергеем суда. Я думала, что последние новости помогут мне лишить его отцовских прав, но ошибалась. Суд выслушал нас обоих, и судья сказала, что аргументов недостаточно, чтобы лишить родительских прав кого-то из нас. Она просила нас мирно договориться о режиме посещений Сережи к ребенку. Но договориться мы не могли: Сергей хотел видеть Соню каждый день, а я была согласна на посещения не чаще, чем раз в месяц. Я рассказывала судье все, что происходило, в свидетели вызывали мою маму, Сергей же пел о том, какой он прекрасный отец. Я возражала тем, что не может прекрасный отец под угрозой смерти трахать тринадцатилетних девочек. У судьи было свое мнение:

— Его вина доказана?

— Нет, дело еще открыто.

— Вот если докажут его вину, тогда и заявляйте о его преступлениях. Но в любом случае, даже самые ужасные преступники могут быть замечательными отцами. Он может быть жестоким ко всем, а к дочери относиться с лаской и любовью.

По решению суда Сергей мог навещать Соню два раза в неделю, но находиться рядом с ней только в присутствии его матери. Я немного успокоилась – Алена внучку в обиду точно не даст.

Моя мама из психушки. Часть 11

Читаем дальше, пока мне не спится?)

Пара месяцев прошла без происшествий. Я училась, с Ваней отношения шли гладко, но к концу осени мы узнали, что Ленка прогуливает школу, да так, что руководство школы попросило ее перевести. Ленка тогда училась в той же крутой школе, что и я раньше, и мама перевела ее в школу, которая находилась прямо напротив нашего дома. Так мама из окна могла смотреть и контролировать, как Ленка ковыляет на уроки. Лена с Вовой помирились и мелкая начала выносить маме мозг, чтобы она забрала заявление. Чего, мама, конечно не сделала. Тогда сестра отказалась давать свои показания, ее вызывали в милицию и прокуратуру, и Ленка говорила, что ничего подобного не происходило. Я смотрела, как мама изматывается от Ленкиных приколов все больше и больше, они стали много ругаться, Лена не стеснялась осыпать маму оскорблениями и обвинениями в ее испортившейся жизни. Как я ни пыталась Ленку вразумить, она лишь кричала, что я больше всех виновата. Ленка сбегала после первого-второго уроков к Сергею, они бухали и трахались, а я прибегала к его квартире и звонила Алене, чтобы она помогла мне забрать Ленку оттуда. Но Алену хватило всего на пару раз, и она сказала, чтобы мы сами разбирались. Я приходила с милицией, но Сергей открывал дверь и уверял, что Ленки у него нет, а обыскивать квартиру они права не имеют.

Мы с мамой отчаянно пытались бороться с Ленкиными выходками, но сестра была абсолютно неуправляемая. От бессонных ночей и постоянной нервотрепки мама снова начала сходить с ума. Я старалась поддерживать маму, уговаривала, чтобы она не нервничала, а Ленка будто специально все больше трепала ей нервы. Из дома начали пропадать вещи: телефоны, плеер, видеокамера, деньги из маминого кошелька, золото. Мама снова начала кричать по ночам, перестала спать, клеила наши семейные фотографии на двери, что-то постоянно переставляла, перебирала вещи. Однажды я пришла домой с учебы, дома стояли два неизвестных мне кресла. На одном из них сидела Сонька, а мама пыталась накормить ее манной кашей с грибами. Я взяла ребенка на руки, убрала кашу подальше и начала разговор:

— Мама, откуда эти кресла?

— Представляешь, как повезло! Сегодня гуляли с Сонькой, и я у одного подъезда в доме через дорогу нашла эти кресла! Они же совсем новые, а их кто-то выбросил! Говорила же, что на помойке можно найти очень нужные вещи!

— Мам, новыми они были лет тридцать назад. У нас и так мебель ставить не куда, кто тебе их принес?

— Я сама! Разве от кого-то можно помощи дождаться? Сначала одно принесла, потом другое, а Соня рядом шла.

— Мам, давай их выбросим. Они ни на что не похожи, там же любая зараза может быть, а ты на них ребенка садишь.

— Конечно, мать горбатилась, тащила, а тебе лишь бы выбросить!

Я с грустью смотрела на эти кресла: ободранные, грязные, не вызывающие никакого доверия кресла получили мамину защиту и остались жить с нами. На учебу я больше не ходила – неизвестно, что мама еще вытворит, ребенка с ней оставлять было нельзя. Приближалась сессия, а я могла посещать техникум только по субботам, когда Соню забирал Сергей. Я обрывала телефон психиатрии, но они говорили, что не будут забирать маму, потому что она не буйная. Я понимала, что мамино состояние хоть и было нездоровым, но оно было намного лучше, чем обычно. Конечно, никто ее не будет класть на лечение. Кому-кому, а врачам это нужно было меньше всех. Приближался Новый год, и к нам в гости приехал племянник Мишка с его мамой Олей. Мишка учил нас по-другому относиться к больной маме. Он объяснял, что то, что происходит – это уже происходит, и винить весь мир вокруг – это не выход. Он учил нас принимать маму такой, какая она есть. Мы все вместе ходили с мамой в магазин, мама закидывала в тележку все, что попадалось ей в руки, а Мишка незаметно выкладывал лишнее.

Если мы тратили себе нервы на то, чтобы пытаться маму в чем-то переубедить, то мишка соглашался абсолютно со всем, поддерживал маму в любых ее начинаниях, говорил, что она гениальна и бесконечно мудра. А сам по-тихому делал так, как надо. Я схватила Мишкину мысль и пыталась делать, как он. Получалось не всегда – я могла что-то делать четко по маминым инструкциям, но ее все равно не устраивало и она орала. Любые мои действия не меняли того, что я шлюха, наркоманка и неблагодарная дочь. Но если я как-то пыталась справляться, то Ленка лезла в самое пекло. Она кричала маме о том, как она неправа, цеплялась к словам, и могла что-то доказывать часами. Мишка только успевал останавливать маму вылить на Ленку кружку кипятка, бросить в нее стул и кинуться с кулаками. Новый год 2009 прошел в каком-то непонятном хаосе. Жару поддавал Ваня – он жутко ревновал меня к Мишке и устраивал истерики. Оля пыталась помогать мне с ребенком и готовить, Мишка следил за мамой .

Мама орала на всех, Ленка орала на маму , Ваня орал на меня, Сонька орала, потому что она ребенок. Я уверена, в психушке в это время царило спокойствие и безмятежность по сравнению с нашим домом. И я с завистью поражалась Мишкиной выдержке. После праздников Миша и Оля уехали, я пыталась закрыть сессию, но оставила огромный хвост незачетов. После Мишкотерапии мама успокоилась и почти перестала чудить, но Ленка наоборот почувствовала волю. Если при чужих людях она еще старалась показаться хорошей и несчастной, обиженной судьбой девочкой, то после отъезда Мишки Ленку совсем понесло. Она специально провоцировала маму, грубила, огрызалась, приходила домой, когда хотела и делала все, что хотела. Она не скрывала, что не ходит в школу вообще, приходила домой пьяная и не стеснялась курить при маме. Однажды она набросилась на маму и начала ее бить. Ваня схватил Ленку за подмышки и прижал к стене. В его глазах читался гнев, а Ленка лишь ухмылялась: «Ну давай, ударь меня, уж тебя-то я сразу сдам ментам». Ваня бросил Ленку на диван и вышел.

Маму совсем понесло. Она начала писать заявления в милицию на всех подряд, угрожала, что посадит всех до одного, ходила в прокуратуру, чтобы открыли уголовное дело по смерти папы. Как бы сотрудники органов не пытались объяснить, что уверены, что это был несчастный случай, мама стояла на своем: папу убили. И скорее всего это сделала Ленка. Хоть некоторые ее заявления и были обоснованы, особенно много она подавала на Сергея, но в куче маминого бреда никто и не пытался искать правды. Мама вызывала скорую по пять раз в день, уверяя, что Ленка ее избила, и она умирает. Ленки тогда и дома то не было, но мамины фантазии росли с каждым днем. Скорая приезжала и говорила мне, что они видят, что мама больна, но не имеют права насильно ее везти. Милиция тоже не могла ничего сделать – мама не делала ничего противозаконного. Психиатр тоже уверял, что не сможет забрать маму, если она не буйная. Он говорил, что если мы сами ее привезем – тогда другое дело. Но как силком тащить в другой конец города человека, который кресло может поднять одной рукой? К тому же это было незаконно, и все это понимали, особенно мама. В итоге мама стала бить Ленку, кидаться в нее тяжелыми вещами и маму забрали.

Ленка еще чудила, но в мамино отсутствие вела себя намного спокойнее. Я старалась подружиться с ней и что-то объяснить, но у Ленки на все было свое мнение. В итоге я решила больше не тратить свои нервы на бесполезное воспитание сестры. Я сидела с ребенком и как-то пыталась учиться по учебникам дома и закрывать долги. По субботам я бегала в техникум и брала у одногрупниц лекции и задания от учителей. Но я понимала все меньше в этих языках программирования, архитектуре ЭВМ, программном обеспечении и прочем.

К весне маму выписали и я снова пошла учиться. Но как бы я ни старалась, понимала все меньше и меньше, в итоге у меня сложилось впечатление, что преподаватели говорят на эльфийском.

Уголовное дело на Сергея закрыли, так как на момент начала его отношений с Ленкой ему было 17 лет, и сестра упорно отказывалась давать на него показания. Вовке повезло меньше – его посадили, уже не помню, на какой срок.

Мы с мамой выдохнули – Вовки нет, и Лена покинет эту дурную компанию. Но Лена – девочка способная, она нашла компанию еще хуже. Она стала пропадать по ночам, мы с Ваней среди ночи бегали ее искать по всем ее знакомым, которых знали. Иногда приводили ее за руку, иногда найти не могли. Мне не хотелось бегать за Ленкой, я знала, что от этого совсем не будет никакого толка, но мама не спала ночами и сильно переживала. Беспокоясь о мамином здоровье, я сама гонялась за Ленкой по всему району.

Второй курс я практически провалила, меня хотели отчислить, но я клятвенно обещала закрыть все свои долги в следующем году. И меня перевели на третий курс.

В июле Соня пошла в садик. Мы с Аленой договорились, что они будут платить за садик и покупать Соне одежду по необходимости. Меня такой расклад устраивал, и на алименты я не подавала. Все лето мы с Ваней провели в погонях за Ленкой, а к осени мама снова заболела.

Все тот же дурдом: Ленка дерется с мамой, мама орет на всех, Ваня на работе, а я пытаюсь отвлечь Соню от этого ужаса. В итоге Ленка сбежала из дома совсем. Я не стала ее искать – я знала, что она выкрутится, и при любых проблемах прибежит ко мне. Я и могла понять ее – жить в такой обстановке ужасно тяжело, особенно если у тебя мозги подростка. Если Лена твердо решила набить собственные шишки – отговаривать ее было бессмысленно. Мама, потеряв свой главный объект пыток, переключилась на меня. Конечно, это я дала Ленке плохой пример. Да, это я упустила из виду собственную сестру. И это я привела Сергея в наш дом. Я не спорила с мамой, просто слушала. Днями и ночами. Только по утрам я сбегала в техникум, училась, забирала дочь из садика и приходила домой к маме. Я слушала ее неделю. Слушала то, какая я неблагодарная дочь, ужасная сестра, неверная девушка и неправильная мать. Наркоманка, проститутка, воровка, тварь, зачем она меня родила, лучше бы я сдохла в детстве в помойной канаве. Однажды я уже не смогла это выслушивать. Я взяла мамину аптечку и выпила таблетку галоперидола, надеясь, что он притупит мои эмоции. Прошел час – ничего, мне было все так же плохо. Я выпила еще пару таблеток, надеясь просто уснуть и не слышать. Но прошел еще час, и я не чувствовала никаких изменений. Мама только продолжала:

— Ты испортила жизнь всем нам! Ты погубила Лену! Ты убьешь и меня! Что бы ты ни делала, ты все портишь! Мне жаль Соню за то, что у нее такая мать! Я представляю, как ты испортишь ей жизнь еще больше!

Я поняла, что мама права. Что бы я ни делала – становилось все хуже. Любая моя попытка сделать что-то правильно оборачивалась ужасными последствиями. Соне будет лучше без меня, я окончательно испорчу ей жизнь. И я выпила еще несколько таблеток и через полчаса уснула.

Ваня вернулся домой поздно вечером, увидел, как я сплю, и как на тумбочке лежит пачка маминых таблеток. Он растормошил меня, я проснулась.

— Ты пила таблетки?

— Да.

— Сколько ты выпила?

— Немного больше десяти, я не считала.

— Как себя чувствуешь?

— Да нормально. Только спать хочу.

Тем же вечером мы переехали в квартиру Ваниных родителей. Они меня не любили, но как не помочь сыну? Мы стали жить в комнате, которая по размеру была не больше моей старой кухни, но главное – там было спокойно.

На следующее утро я плохо себя чувствовала, и Иван сам отвел Соню в садик. Я проснулась днем, мое тело тряслось, челюсть онемела, а язык совсем не чувствовался. Я смотрела в зеркало – что же я сделала с собой? Мое лицо было бледным и ужасно перекошеным. Так мне и пришлось идти забирать Соню из садика. Мне было очень трудно, ужасно стыдно за свой вид, меня бросало то в жар, то в холод, но выбора не было. Я на своей шкуре поняла, какая опасная вещь – таблетки. А еще я понимала, насколько мне повезло, что я отделалась лишь этим. На следующий день мне стало заметно лучше, а вскоре и следа не осталось от моей глупости.

Я снова пыталась учиться и закрывать все свои хвосты с прошлого года, но учеба давалась все хуже. Я поняла, что не понимаю в программировании вообще ничего. Я слишком много пропустила, и все мои попытки наверстать были впустую. Я катилась все ниже и ниже, долгов становилось все больше и больше, и в итоге я забила. Просто перестала ходить на учебу. Конечно, Ваниным родителям это не нравилось, и они при любом удобном случае пытались пилить меня.

Лена вернулась к маме, когда ей нечего стало есть. Она еще несколько раз сбегала из дома, но видимо она поняла, что ответственность за маму свалилась на нее одну и немного успокоилась. Лена училась принимать маму такой, какая она есть. Маме постепенно становилось лучше, и она тоже училась принимать Ленку. Я помогала Лене, когда она просила помощи, но возвращаться домой не собиралась. У меня была дочь, и она была у меня на первом месте. Я не знала, как еще я могла бы подставить Соню, находясь в критической ситуации, и старалась этих ситуаций избегать.

Жизнь начала налаживаться. Мама с Леной привыкли к жизни вдвоем, и как-то справлялись. Были конечно, трудности, но некритичные. Так как я бросила учебу, нужно было что-то думать по поводу работы. И весной 2010 я пошла учиться на массажиста. Парикмахеры были больше востребованы, но меня все чаще доставал мой кашель, и я побоялась стричь волосы. Может, это было и глупо – но знакомые неплохо попугали меня рассказами «как одна знакомая парикмахер заработала себе астму». Родители Вани не говорили мне плохого, но не упускали шанса сказать Ивану о том, какая я непутевая. Я не работала, бросила техникум, и они были уверены, что я шлюха. Вообще все любили упомянуть, что я шлюха. Но я ведь сама была в этом виновата. Мы довольно часто ругались с Иваном по бытовым мелочам, он все еще сильно ревновал меня к любым прохожим на улице. Но главное – он не бил меня.

Сергей все реже начал видеться с ребенком. Меня поражало лицемерие, с которым он бил себя в грудь, требуя видеть Соню каждый день, а в итоге появлялся раз в месяц, и то из-под пинка Алены.

Однажды, где-то в апреле, когда только растаял снег, мы с Сонькой шли в садик. Солнце светило ярко, появлялась трава, настроение у ребенка было отличное. Внезапно она отпустила мою руку и побежала на газон, где только растаял снег и все собачье добро, что было под ним:

— Какааашки буду разбраааасывать!!!!!!

Столько счастья и радости от какашек я видела у ребенка впервые. Сгибаясь от смеха, я побежала ловить дочь.

Все еще смеясь, я привела Соню в садик, где воспитатель сообщила, что нужно сдать 500 рублей на ремонт. Так как все денежные расходы на садик вела Алена, я позвонила ей. Алена сказала, что передаст Сергею деньги во вторник, когда он пойдет забирать Соню из садика. Через неделю воспитатели напомнили, что я не сдала деньги на ремонт. Я снова позвонила Алене, она сказала, что деньги передала, и Сергей говорил, что отдал их. Воспитатели клялись, что деньги не видели. Вечером я сама дозвонилась до Сережи и пыталась выяснить, кто прав. Сергей орал о том, что лично передал Светленькой воспитательнице нужную сумму, что все они воры, и завтра он придет лично с ними разбираться. Конечно, на следующий день он не пришел. Он сбрасывал мои звонки, и мне пришлось краснеть и извиняться перед воспитателями. После Алена лично передала мне эти деньги, но в моей голове не укладывалось: как можно воровать у собственного ребенка, подставлять честных людей и позориться на весь детский сад.

Время шло, я была довольна своей спокойной жизнью, а летом 2010 года мы с Ваней поженились и решили начать жить отдельно. У нас оставалась в наследство квартира моей бабушки в другом городе, и мы решили жить там. Дело было рискованное, но Ванины родители стали все чаще быть причиной наших ссор. К тому же, они давали понять, что мы не можем жить у них постоянно.

Так из города А мы переехали в город Б, и началась наша отдельная жизнь.

Моя мама из психушки. Часть 12

Первая сложность проживания в незнакомом городе заключалась в том, что мест в садиках не было. Мы встали в очередь на место, но подошла бы она только через пару лет. В городе «Б» развелась целая куча частных детских садов. Но стоимость их была в половину средней зарплаты. Если Ваня нашел работу достаточно быстро, то мне не совсем везло. Иван не хотел, чтобы я работала в магазине – там слишком много мужчин. Массажисты не требовались нигде. Я бегала по собеседованиям достаточно долго, и в итоге начала работать в агентстве недвижимости. Зарплата была сдельная – сколько заработаешь, столько получишь. Гарантий не было, но была мечта – вырваться в люди и создать достойную жизнь для себя и ребенка. Это было сложное решение – поначалу Ваниной зарплаты не хватало на садик. Сергей помогать отказался – он был ужасно разозлен тем, что у него забрали ребенка.

— Сама виновата, можешь вернуться, и я буду платить за садик

— Тогда я подам на алименты, и ты будешь платить больше

— Ну давай, попробуй на безработного алименты подать!

— Будешь платить по среднему, мне без разницы, где ты возьмешь денег.

— Я устроюсь на работу, где мне будут официально платить 6 тысяч рублей. А я посмотрю, как ты побегаешь из одного города в другой по судам за полторы тысячи в месяц!

Бегать по судам мне и правда уже надоело. Я решила плюнуть, справимся без юродивых. Самое главное для меня было то, что больше он не будет нас беспокоить. Я была рада тому, что начала новую жизнь без Сергея.

Иван работал по сменам, а я работала тогда, когда он был дома. Иногда я брала Соньку с собой на работу, моему небольшому коллективу она нравилась. Но проблема была в том, что коллектив был в основном мужской.

Приступы ревности становились все тяжелее. К тому же Иван постоянно меня хотел, все время приставал ко мне, и мне начинало это надоедать. Он требовал интима каждую подходящую минуту, а мне хотелось все меньше и меньше.

— Ты просто трахаешься на работе, поэтому не хочешь меня!

— Я тебя не хочу, потому что ты меня со своим сексом достал! Просто оставь меня в покое!

Иван начал бить меня:

— Оставить тебя в покое, шлюха? Чтобы ты спала, с кем захочешь? Всех подряд хочешь, а своего собственного мужа динамишь?

— Не смей бить меня!

Иван бросил меня на кровать и начал душить:

— Мне не бить тебя? Сережа ее бил, Ваня ее бьет, какая несчастная, посмотрите на нее! Да какой мужик не захочет ударить по твоей наглой морде? Ты ничто! Ты подпольная шлюха! Кому ты нужна, тебя только и можно, что бить!

Я уже почти не слышала, в голове стоял шум, мне нечем было дышать, я просто хотела, чтобы все закончилось.

На следующий день Иван снова просил прощения.

— Но ты должна понять, что сама виновата, что не дождалась меня из армии!

— А кто тебя заставлял возвращаться ко мне? Нашел бы себе другую! Если я такая шлюха, зачем тогда это все было нужно?

— Я люблю тебя! Пусть ты и насовершала ошибок, но я все равно тебя люблю!

— Нафига мне такая любовь? Лучше я буду жить без этой вашей гребаной любви!

— И что ты будешь делать? Давай, разводись со мной прямо сейчас! Останешься здесь одна с ребенком? Без денег? Или, может, переедешь обратно к сумасшедшей мамаше и неадекватной сестре? Давай! Пускай ребенок портит свою психику, вырасти еще одну истеричку, а то тебе ведь недостаточно! А я готов содержать вас, воспитывать Соню и тебя! Я сделаю из тебя человека, я был неправ и больше не ударю!

Я не верила, что он перестанет меня бить. Но он был прав – на тот момент остаться одна я не могла. Если Сережа был совсем без мозгов и не соображал, что делает, то у Вани мозги были. Работали они, конечно, как-то странно, но они были.

Приставал он ко мне все больше, а я его хотела все меньше. Он каждый день устраивал мне истерики, в итоге я сказала: «Спи, с кем хочешь, только оставь меня в покое». Иван не помедлил исполнить мой наказ, и начал изменять. Было обидно, конечно, но Ваня стал не так часто доставать меня своими истериками, и я смирилась.

Другие девушки давали Ване не так часто, как ему хотелось бы, и он все равно бесился от отсутствия секса. Чтобы не слушать его постоянные вопли, я стала ему просто «давать». Секс не вызывал у меня никаких чувств и эмоций, я просто лежала и ждала, когда он закончится.

В работе все пошло не так хорошо, как я надеялась: я могла с легкостью находить клиентов, заключать договора, но продавать я абсолютно не умела. Таким образом, у меня была целая гора клиентов, много звонков и показов квартир, но продаж не было. А нет продаж – нет и денег. Я не отчаивалась и верила, что смогу выйти на желаемый уровень.

Ваню, конечно, это не устраивало: он давил морально. Иван говорил, что я тупая шлюха без образования и с глупыми мечтами. Что я ничего не добьюсь по жизни, потому что я никто. Я ничтожество, бревно в постели, и ни один нормальный мужик не посмотрит на меня, кроме него – героя. Но видимо, ненормальные мужики все же на меня смотрели, потому что Ивана не отпускала мысль о моей измене.

Он снова начал меня бить, но бил нечасто. Я боялась бросить Ваню – он был прав: я ничто, у меня нет ни образования, ни нормальной работы, я сама испортила свою жизнь, испортила жизнь ему, и я действительно пустое место. Я верила, что не нужна никакому нормальному мужчине, ведь со мной могут жить только такие, как Ваня и Сережа. По крайней мере, Ваня бил меня намного реже, чем Сергей, работал, содержал семью, и плохо относился только ко мне. Соню он любил, как собственного ребенка, и говорил, что хочет еще детей. Кроме того, если с Сережей был постоянный пи**ец, то с Ваней он был периодическим. Я любила Ваню, как бы он со мной ни поступал, если у тебя нет выбора – лучше удерживать свои чувства, они помогают справляться. Я изо всех сил старалась ему быть примерной женой. Я искала другую работу, но все варианты или не подходили или по графику, или там было слишком много мужчин. Я оставалась в недвижимости, пытаясь достичь какого-то результата. Не помогало то, что достаточно много времени приходилось сидеть дома с Соней.

Из-за частого домоседства я могла больше читать, писать рассказы и вести электронные дневники, увлеклась историей и поэзией. Однажды я выложила в одну из групп Вконтакте свою историю, и мне написал один парень с Украины. Он нашел мою историю в интернете, предложил выложить ее в его небольшой блог. Мне было не жалко — я сказала, что у меня много историй, рассказов и статей. Мы стали вести активную переписку, много общались на посторонние темы, мне было интересно разговаривать с ним. От Вани я это не скрывала, он понимал, что парень достаточно далеко от меня, постоянно наблюдал за перепиской, но все равно злился и говорил, что я страдаю фигней.

На 9 мая тот самый парень подарил мне ленточку вконтакте, и Ваня вспыхнул от гнева:

— С какой стати он дарит тебе подарки вконтакте???

— Это же 9 мая! Обычный дружеский подарок!

— Дружеский? Мне почему-то никто не дарит дружеские подарки!

— Тебе же Таня позавчера подарок подарила?

— НО Я ТО С НЕЙ СПАЛ!!!!

— Непревзойденный аргумент. Хорошо, давай я смотаюсь на Украину, пересплю с эти парнем, и ко мне нет претензий!

— С кем ты там собралась переспать?

Ваня бросил меня на кровать, стал избивать, сдирать с меня одежду: «Ты готова спать со всеми подряд, кроме собственного мужа, сейчас я выбью из тебя супружеский долг!» Иван бил меня и насиловал, сначала я пыталась отбиваться, потом я отключала эмоции, и он бил меня еще сильнее, чтобы увидеть мои слезы и услышать крики.

Несколько раз я пыталась прекратить наши отношения, но каждый раз меня останавливал страх. Я боялась остаться с ребенком одна, я боялась, что никогда не найду нормального мужчину, я верила, что во всем виновата сама, что я не нужна никому, кроме Вани.

Позже моих страхов стало еще больше. Кашель начал мучить меня настолько, что я стала задыхаться. Впервые это случилось при Ване, я закашлялась и не смогла сделать вздох. Мне не хватало воздуха, меня охватила паника, но Ваня не растерялся, сделал искусственное дыхание «рот в рот», и я снова закашлялась. Я ходила в больницу, но обследование не показало никаких отклонений, врачи ничего внятного сказать не могли. Я заметила, что такие приступы кашля случались тогда, когда я сильно нервничала. Как ни странно, нервничала я всегда при Ване. Я боялась, что когда-нибудь его не окажется рядом, и я совсем задохнусь. А если это случится при ребенке? Этот страх окончательно укрепил наш брак. Меня ободряло то, что неприятные моменты происходили не часто, мне было, с чем сравнивать.

Было достаточно много и хороших моментов в нашем браке – временами мы жили в семейной идиллии, мы проводили достаточно много времени в поездках в деревню к моим родителям, ездили к Мишке и моей двоюродной сестре Наташе, ездили к маме и Ленке. Кстати, Лена и мама все же нашли общий язык, у обеих случались загоны и истерики, но в основном было относительно неплохо. У мамы иногда случались обострения, она обрывала мне телефон по ночам, и в итоге ложилась в больницу. Я приезжала иногда помочь Ленке, но она и сама неплохо справлялась. Ну как, справлялась… От постоянных прогулов ее перевели в вечернюю школу, которую она кое-как закончила и поступила в лицей на маляра. У Ленки начались приступы эпилепсии – весь пи**ец, который с ней творился, не прошел незаметно. Хотя я не совсем верила сестре и ее приступам, уж не совсем правдоподобно они выглядели. Я считала, что Лена имитирует, чтобы привлечь к себе внимание. Но вслух я об этом не говорила – я же не врач, откуда мне знать. От Ленкиных приступов мама стала еще больше прощать Лене все ее загулы, и хоть ее воспитанию это шло совсем не на пользу, но мама стала реже болеть, когда забила на это — в их семье воцарил мир и понимание. Я считала, что это больше манипулирование мамой, но раз мама была счастлива, зачем что-то менять?

У агентства, в котором я работала, начались проблемы. Одному из начальников постоянно названивали и угрожали судом, я отмазывала его по телефону. Несколько сделок провалилось от того, что начальник слишком заламывал цену в последний момент. Закончилось тем, что он требовал у меня обманывать людей на крупные суммы, я не могла пойти на такое и ушла. Я просидела дома еще несколько месяцев, утопая в книги и написывая дневники и статьи. Когда я писала о своем прошлом, мне было легче переживать настоящее. Опыт с Сергеем давал мне сил переживать наши отношения с Ваней.

Ивану надоело, что я не работаю, и он дал согласие на работу в одном из магазинов. Начался 2012 год. Это был один из магазинов, принадлежащих сотовому оператору. На мое удивление, работа оказалась достаточно интересной, а коллектив дружным. Мы отдали Соню в частный садик, и жизнь по-тихоньку начала приобретать краски. Не буду рассказывать истории сотового ритейла, их можно найти в интернете. Мне ужасно нравилось работать. Вокруг меня были интересные и веселые люди, абсолютно разные клиенты и задачи, которые было интересно решать. Я пыталась научиться всему, чему только могла, и через пару месяцев стала работать лучше, чем большинство новичков. Я старалась выполнить любую поставленную задачу, решить любую проблему, и со временем у меня стало получаться лучше, чем у многих «закаленных» продавцов. У меня появились друзья и подруги, я стала забывать о домашних проблемах, они мне казались такой мелочью по сравнению с тем, что я стала что-то значить для людей.

Ваня видел, как я люблю свою работу, и его это ужасно злило. Он был уверен в том, что я ему изменяю. Все чаще он меня бил и насиловал, а я все больше задерживалась на работе. Иногда мне приходилось забирать на работу Софью после садика, и приходилось заканчивать пораньше. На глазах у Сони конфликтов не было – в этом Иван был разумен. Но ночи проходили тяжело.

В середине весны один из моих коллег и друзей Виталик стал замечать, что новые синяки стали появляться у меня часто:

— Я не понял, он тебя бьет, что ли?

— Пожалуйста, не говори никому – я потупила взгляд – это намного сложнее, чем кажется. Я сама виновата.

— В чем бы ты ни была виновата, мужчина не может бить женщину, это недопустимо!

— Я не могу тебе объяснить. Это я сделала его таким человеком. Мне и расплачиваться. Это правда, сложно объяснить. Я разберусь, не переживай.

Раз Виталику тактично намекнули не копаться в чужой личной жизни, он не стал продолжать этот разговор. Но с этого момента он стал внимательнее ко мне, это был единственный человек, которому я могла хоть что-то рассказать. Он так же делился со мной проблемами в отношениях с его девушкой. Так мы стали очень близкими друзьями. Но в мае Виталик переезжал в другой город, потому что его девушка нашла там работу. Виталик стал жить в одном городе с моей подругой Юлькой, и у меня появилась возможность навещать их обоих, тем более что я нередко ездила в тот город на тренинги.

Тем временем о побоях догадалась моя подруга и начальница Ольга. Ее муж тоже был не сахар, по характеру и образу мысли он очень был похож на Ваню, но Ольгу не бил. Оля понимала меня, потому что находилась примерно в такой же ситуации. Она понимала безвыходность моего положения и поддерживала, как могла. Оля такой человек – она любит знать все. Она заваливала меня вопросами и выпытывала все больше подробностей моей жизни. Я нехотя рассказывала о своем прошлом, стараясь упускать самые жуткие моменты – Оля и так мне верила с трудом.

Виталик приехал в наш город навестить своих родителей. У меня был выходной, Соня в садике, а Ваня на работе – идеальная возможность погулять с другом. Мы гуляли по парку, обменивались новостями, и Виталик снова начал неприятный для меня разговор:

— Ты не должна позволять ему так поступать с собой!

— Пойми, ты не знаешь всю ситуацию. Я правда заслужила это, ты не представляешь, что я творила раньше…

— Это не важно! Важно то, что ты делаешь сейчас! Ты отдаешь всю себя людям, ты помогаешь каждому, даже если у тебя не просят помощи, ты сама видишь, когда нужно помочь!

— Это всего лишь работа, то, что я должна делать.

— Это не только работы касается! К тому же работа не обязывает тебя так возиться с каждым клиентом и сотрудником! Ты правда не видишь, что делаешь в трижды больше, чем остальные?

— Да какое это имеет значение к моим отношениям с мужем?

— Я пытаюсь сказать тебе, что ты должна научиться себя уважать! Потому что ты достойна уважения!

— И что мне это даст? Даст сил развестись с мужем? И что я буду делать одна с ребенком? Найду еще кого-нибудь похуже?

— В мире столько хороших людей, а ты думаешь, что найдешь хуже?

— Да кому я нужна с ребенком и своим прошлым? Только такие вот дегенераты могут посмотреть в мою сторону! Да, он бьет меня, но я заслужила это! Знаешь, что важно для меня? Для меня важно то, что Соня его любит, а он любит ее! Как бы жестоко он со мной ни поступал, он никогда не обидит моего ребенка! Я никто, пойми же ты! У меня нет образования, я работаю в магазине, я родила в 17 лет, и ты не представляешь, какую славу я заработала в родном городе! Я никому не нужна! Я – отброс общества!

Виталик злился и переходил на крик:

— Оля, ты ведь умная, красивая девушка! Исключительно добрая, понимающая и невероятно сильная! Неужели твой муж не видит этого? Неужели ты сама этого не видишь?

Виталик взял меня за плечи и немного успокоился:

— Ты никогда никому не смотришь в глаза. Ты не видишь, с каким уважением люди смотрят на тебя. Ты не видишь, как мужчины смотрят на тебя. Посмотри мне в глаза! Посмотри в мои глаза, и ты увидишь, как я смотрю на тебя!

Я подняла взгляд. Я не понимала, что видела. На меня так никто не смотрел уже семь лет, я забыла этот взгляд. Я знала только взгляд ненависти, презрения и обиды. Виталик смотрел на меня с восхищением, пониманием и небольшой грустью. «У тебя удивительно красивые глаза» — сказал он и поцеловал меня.

Так начались мои тайные отношения с Виталиком. Его слова дали мне почву для размышлений, я стала смотреть людям в глаза. Я будто открыла для себя новый мир: люди не просто не ненавидели меня, они меня любили и уважали. Единственный человек, который презирал меня, был моим мужем. Я с ужасом посмотрела на свое прошлое со стороны: ему ведь удалось убедить меня в том, что я пустое место. Я с ужасом осознала, во что он меня превратил.

Моя мама из психушки. Часть 13

Мы редко виделись с Виталиком, у него была девушка, и я не рассчитывала на наши с ним отношения. Я просила его прекратить, мне было стыдно перед его девушкой, но чувства не давали мне сил закончить эти отношения самой. Я влюбилась в этого человека, который относился ко мне с невероятной добротой. Секса у нас не было, но было много поцелуев, слов и молчаливых взглядов. Перед Ваней мне было не стыдно – я уже вдоволь получила за то, что я ему изменяю, заранее. Конечно, я боялась, что он обо всем узнает и изобьет очень жестоко.

Меня терзали сомнения. Я была уверена в том, что не люблю Ваню. Я была уверена, что не хочу с ним жить. Но я тянула. Я не рассчитывала на Виталика, я не хотела, чтобы он прекращал многолетние отношения ради меня. К тому же, я не была уверена в успехе наших отношений. Да, были очень сильные чувства, но мы недостаточно хорошо знали друг друга. Я больше не хотела начинать какие-либо отношения, не будучи уверенной в том, что я буду в них счастлива.

Было страшно остаться одной с ребенком в чужом городе. Больше всего я боялась, что когда-нибудь я начну задыхаться, а рядом не будет никого, кроме дочери. Нужно было что-то решать, и я запланировала обследование в областной больнице на время моего отпуска. Но нужно было ждать 2 месяца, и я ждала.

Однажды Виталик сообщил мне, что бросил свою девушку. Я была не в восторге от этого. Да, она неплохо выносила ему мозг и загнала под каблук, но она хороший человек, и у них были очень долгие отношения. Мне было тяжело чувствовать себя разрушителем их возможной будущей семьи. К тому же, я не могла обещать Виталику, что наши отношения будут продолжаться долго и безоблачно.

К нам в гости приехала Ленка, пожить некоторое время, пока мама в больнице. С Ваней они были друзьями, за время нашего брака он подружился со всей Ленкиной компанией. Но Лена, особа весьма двуличная, не упускала возможности посмеяться над ним за глаза. Она много общалась с ним, поддерживала Ваню в его переживаниях и стенаниях, но на самом деле недолюбливала его. Я не знала причины такого отношения к нему – я никому не рассказывала о наших проблемах и изо всех сил пыталась сделать вид, что у нас в семье все хорошо. Почему я это делала? На самом деле мне было стыдно, что я так и не смогла построить счастливую семью. Самое сложное, в чем может признаться человек, как я думаю – это в собственной тупости. О реальных развитиях событий знала только Юлька, Ольга и Виталик знали примерно. Мишка тоже не любил Ваню – он не раз был свидетелем его тупых истерик и обид.

Виталик вернулся в город, и наш коллектив решил отпраздновать это радостное событие. Четкого плана не было – где и как, я ужасно хотела присутствовать, но я знала, что муж или не позволит мне этого, или захочет пойти со мной. Естественно, нафиг он был мне не нужен, и я обратилась к генератору тупых идей:

— Ленка, ты ведь знаешь Ваню. Мы хотим собраться с ребятами выпить, как устроить так, чтобы его не было дома?

— Фигня-вопрос! Щас девчонкам позвоню, и он свалит в город «А», как миленький!

— Каким девчонкам?

— Да своим! Позови его на блядки – и только свист в ушах!

— Он же говорил, что больше мне не изменяет!

— Ага, слушай его больше! Он уже всех моих подруг перетрахал!

— Это каких?

Ленка стала перечислять, и у меня медленно округлялись глаза:

— Дак он же старше их на десять лет! Что они вообще в нем нашли?

— Ты чтоооо! Он садится им на уши и поет о том, какой он хороший, бедный-несчастный, все для семьи делает, а жена неблагодарная тварь! Пожалеть бедного мужика, которого Оля обидела, переспать с ним – вот какие они хорошие, не то, что Оля – проститутка и ужасная жена!

— А ЕМУ ТО НАФИГА МАЛОЛЕТКИ СДАЛИСЬ?

— Дак разве нормальная баба будет давать этому придурку?

— Ну так то да…

Ленка обзвонила своих подруг, и Ваня тут же пошел ко мне:

— Меня Леша к себе зовет выпить, ты не против?

— Слушай, ты ездишь к друзьям каждую неделю, а я дома сижу. Можно мне тогда девчонок пригласить, мы давно собирались посидеть, вина выпить?

— Ну не знаааю… Ты же опять сопьешься, как последняя алкоголичка… еще и мужиков приведете…

Алкоголичкой я никогда не была, пила достаточно редко, исключая времена до беременности. Но мальчиков звать я действительно собиралась…. Но Ване же знать об этом необязательно? В моей жизни давно не было обычных дружеских посиделок в компании девчонок и парней, я знала, что муж это увидит как самую извращенную оргию.

— Ну ладно, нет, так нет. Но ты тогда тоже дома сиди – это будет по крайней мере честно.

Сработало. Иван, скрипя сердцем, разрешил мне пригласить подруг.

Вечером ко мне в гости пришла большая компания моих друзей и коллег. Мы отлично проводили время, Ленка сидела за компьютером в интернете, но в самом начале веселья Лена меня позвала:

— Оля, у нас проблемы. Он так их зае**л, что они не хотят ему давать! Он собирается обратно!

— Блин… Ленка… Мы же только начали, ты можешь что-нибудь придумать?

— Ладно… Только ради тебя, сестренка. Попрошу прийти еще парочку подруг. Но спать с ним я их просить не могу! Им уже надоел этот идиот.

— Да пусть просто поразвлекут его, главное – чтобы он не поехал домой прямо сейчас.

— Это можно… Можно ведь дать надежду и продинамить? Даааа, я коварна!

И Ленка с бешеным взглядом стала потирать руки, будто пытается захватить мир.

Мы веселились и пили, а верная Ленка мониторила ситуацию с Ваней.

Утром Иван вернулся. К тому времени я уже успела скрыть следы преступления. Ваня был в ужасном настроении. Ленка уже сказала мне, что Ване так и не дали.

— Ты всю ночь тут развлекалась, а я страдал!

— Чем ты страдал? С Лешей поругался, что ли?

— Да он вообще козел! Он сначала пригласил меня, а потом кинул и пошел развлекаться с очередной своей шлюхой! Вообще больше не хочу с ним никаких дел иметь!

— И что ты тогда делал всю ночь?

— Как что? Я спал в машине!

Я всем своим видом пыталась играть жалость и сострадание. Мне, конечно, было дико смешно от того, что он так тупо врет.

— Зайчик мой, что же ты домой не поехал? Отправили бы девчонок домой, ты бы выспался нормально!

— Я не хотел вам мешать развлекаться! А ты даже не позвонила узнать, как у меня дела!

— Я ведь думала, что ты тоже развлекаешься! Ты ведь не берешь трубку, когда пьешь!

— А я вот не развлекался! Мне вот совсем не до развлечений было!

Страдалец Ваня еще какое-то время печально вздыхал, а я пыталась сдерживать смех. Мой муж был тупой. На удивление тупой. Конечно, я знала об этом все эти годы, и Мишка не стеснялся мне указывать на это, но его тупость как-то отходила на второй план по сравнению с его жестокостью, и я не предавала этому значения, даже было забавно временами. Ваня был ужасно жалок. На самом деле пустым местом оказался он сам, люди не уважали его, он это чувствовал, и пытался самореализоваться за счет того, что втаптывал меня в грязь. Жаль, что я поняла это так поздно. Все приходит с опытом, что тут поделаешь…

Виталик теперь был свободен, и мои страхи за здоровье стали рассеиваться. Я больше не видела смысла ждать обследования. Но сомнения еще терзали меня, я не была уверена в Виталике. И я поехала к своему главному советчику – Юльке. Юлька слушала новые истории о Ване и заливалась слезами от смеха.

— Ну решать здесь нечего: Ваня мудак и вам нужно развестись. А с Виталиком – будь что будет, тебя же никто не заставляет замуж за него выходить.

— Ну смотри. Вот поживу я с Виталиком, а он тоже окажется мудаком. Потом я найду нового мудака. Потом еще одного… Сколько пап Соня еще должна сменить?

— Ты и так думаешь только о Соне. Я понимаю, это твой ребенок, но зачем ты приносишь в жертву свою собственную жизнь? Она вряд ли скажет тебе спасибо за это. Да, может случиться дерьмо. Может случиться еще куча дерьма, и ты будешь жить одна с ребенком всю жизнь, боясь новых неприятностей?

— Хорошо, будь как будет, хреновее все равно быть не может?

— Ну да! Кстати, ты ведь в любой ситуации можешь успокаивать себя этим! Про твою жизнь уже давно сериал пора снимать!

— Дешевенький какой-то сериал получается….

Я поехала домой в полной решительности объявить Ване о моем желании развода. Пока я ехала в междугороднем автобусе, мне позвонил муж:

— Сучка, ты зачем взяла мои презервативы?

— Хм.. интересно, зачем они тебе понадобились сейчас? Не успеешь, я уже еду домой.

— Они мне не нужны! Мне интересно, зачем это ты их взяла?

— А мне интересно, откуда они вообще у тебя взялись и для каких целей. Мы с тобой ими не пользуемся, зачем ты их покупал?

— Я их не покупал, мне Леша дал! Чтобы его жена их не спалила, давно уже! Если ты их использовала, я убью тебя!

— Включи мозг. Если бы мне вдруг понадобились презервативы, я бы не стала их брать у тебя, даже если бы знала, что они у тебя есть. Но ты настолько гениален, что позвонил и растрепал мне об этом сам. Я не собираюсь больше с тобой разговаривать, сиди и вспоминай, где ты их успел использовать. Скоро я приеду, расскажешь.

Бывают люди – идиоты. А бывают сообразительные идиоты. Так вот, идиот, который «соображает», да еще и считает себя невероятно правым – это апокалипсис, ребята.

Я приехала домой и Иван рассказал, что вспомнил, что выбросил их две недели назад, потому что они ему не нужны.

Я отвернулась, чтобы не засмеяться ему в лицо. Провоцировать его мне хотелось меньше всего. Собрав волю в кулак, я сказала, глядя в окно:

— Развод. Мы с тобой разводимся. Я не буду тебе ничего объяснять, потому что пыталась уже не раз. Мне надоело, и точка. Я не приму ни извинений, ни обещаний, ни сюрпризов и попыток все исправить. С меня хватит.

— Дашь мне неделю, чтобы квартиру найти?

Эта неделя была ужасной. Ваня судорожно пытался все исправить, но я не реагировала на его попытки. Его это жутко злило. Его бесило, что я не хочу спать с ним, не улыбаюсь ему, редко разговариваю. Но мне надоело притворяться, что я его люблю и не видела смысла давать ему надежду на спасение нашего брака. Он бил и насиловал меня, потом извинялся и объяснял, что я провоцирую его, и мне нужно исправиться. Меня поддерживала Ленка, которая все еще жила у нас.

Ваня отдал мне квитанцию за коммунальные услуги. Когда я начала работать и зарабатывать, у нас с мужем была договоренность: он платит за садик, квартиру и свои кредиты, а я покупаю еду. Честно? Вполне. Только на квитанции, которую отдал мне Иван, красовалась сумма долга в тридцать тысяч. Он уверял меня, что все оплачивает, сам брал квитанции из почтового ящика, а у меня и мысли не было не верить его совам. Я была уверена, что он не такой бесчестный человек, как Сергей.

— Тридцать тысяч? Ты в своем уме? Ты же говорил, что все оплачено!

— Я не думал, что ты захочешь подать на развод, и рассчитывал, что погашу долг. Но я знаю, что это моя вина, я обещаю тебе со временем отдать эти деньги!

— Лучше оставь мне холодильник, которые купили твои родители, в счет долга. Остальные пятнадцать тысяч потом отдашь, хорошо.

Оставался один день до срока, когда Ваня должен был уехать. Я ужасно волновалась, и в суматохе оставила телефон на видном месте. Поздним вечером пришло смс от Виталика. Ваня схватил телефон и начал читать. Я поняла, что дело плохо, и пыталась сохранять спокойствие. Я сказала Ленке, чтобы сидела с Соней, что бы ни случилось, и ушла в другую комнату.

Ваня ворвался в комнату и начал меня избивать. Я пыталась отбиваться и вырываться, в итоге Иван бросил меня на диван и начал душить.

— Я знал! Я знал, что ты шлюха! Я так и знал, что ты снова бросишь меня! Как ты могла? Как ты могла так поступить со мной?

Он отпустил руку от моего горла, и я сказала: «Я могу тебе рассказать, как я могла это сделать. Тебе интересно? Тогда слушай и не бей меня, пока я не закончу».

Ваня сел на диван рядом со мной:

— Ну давай, даже интересно, как ты будешь оправдываться.

Я отошла к окну:

— Я не буду перед тобой оправдываться. Ты делал все возможное, чтобы этим закончилось. Ты издевался надо мной, поливал грязью, окончательно убил во мне самооценку, и держал рядом с собой только тем, что я никому не нужна, кроме тебя. А я оказалась нужна, и вполне логично, что решила бросить тебя.

— Это я то убил твою самооценку?

— Ты каждый день повторял, что я шлюха.

— Но ты и есть шлюха! Ты изменила мне!

— Я изменила тебе после того, как вдоволь натерпелась этих унижений и оскорблений. Да, я тебе изменила! Но ты посмотри на наши отношения – чего еще ты мог ожидать? К тому же давай отметим, что секса не было. Ты ведь сам говорил, что поцеловать – не измена? Ты и при мне не стеснялся этого делать. Так что по твоей логике, я тебе не изменяла.

— Ты изменила мне, когда не дождалась из армии!

— Мне было пятнадцать лет! Мы встречались два месяца! Ты лишил меня девственности, а потом поставил перед фактом, что уходишь в армию! Да, я дала обещание ждать! Но мне было пятнадцать! Что я понимала тогда в серьезных отношениях? Да, я была тупая в пятнадцать лет, все тупые в этом возрасте! Но тебе был двадцать один год, и ты должен был подумать об этом, а не я!

— То есть я еще и виноват в том, что ты меня из армии не дождалась?

— Ты виноват в том, что в двадцать один год был не умнее пятнадцатилетней девочки! Хотя и сейчас мало что изменилось, если честно…

Зря я это сказала. Но было поздно – Иван набросился на меня, размахивая кулаками. Вбежала Ленка. Я крикнула ей: «Иди к ребенку!». Я боялась, что в порыве гнева он может навредить нам всем. Ленка ушла, и я слышала, как она плачет в другой комнате. Соня спала – она с младенчества привыкла к крикам, ее танком не разбудишь. Хотя бы ребенок не знает об этом кошмаре. Ваня все бил меня, а я просто надеялась, что он скоро устанет.

— Я как идиот хранил тебе верность последний год!

— Ты и есть идиот, если думал, что я не знаю о твоих похождениях. Я, кстати, хранила верность четыре года, если ты не заметил. И кто из нас шлюха?

— Ты сама мне сказала спать, с кем хочу! Ты только год назад запретила мне изменять! И я не изменял!

— Хватит гнать! Ленка давно мне рассказала о твоих приключениях!

Ванин кулак застыл в воздухе. Он отошел от меня и попытался выбежать к Лене, но я заслонила собой дверь, пытаясь остановить его. Единственный способ уберечь Ленку – перевести гнев снова на себя. Я начала смеяться:

— Ты и правда не видишь, насколько ты тупой? Ваня, у тебя нет друзей! Все, кого ты считаешь друзьями, презирают тебя, все смеются над тобой! Все эти годы Я смеялась громче всех! Ты такой тупой! Как можно было довериться моей сестре? Какие куриные мозги нужно иметь, чтобы думать, что она не сольет тебя? Спал в машине всю ночь! Леша его обидел! Чего мне только стоило не заржать в эти моменты!

Сработало – Ваня забыл о Ленке и кинулся на меня. Я не помню, сколько времени он меня бил, я просто хладнокровно терпела. Почему мне не пришло в голову сказать Ленке, чтобы она вызвала полицию? Не знаю. Может, я просто привыкла к побоям и не подумала, что муж будет бить меня сильнее, чем обычно. Может, я просто надеялась, что скоро это закончится, а завтра он уедет. Я услышала шум на кухне. Ленка упала, у нее приступ. Я уже не думала, имитация это или нет, моя ошибка могла дорого стоить. Меня охватила паника:

— Ленке плохо, пусти!

— Пусть сдохнет, лживая тварь!

Ваня продолжал меня бить, я стала плакать и вырываться:

— Дай помочь сестре и бей меня, сколько тебе влезет! Если ты не дашь ей помочь, я завтра же сниму побои и ты сядешь!

— Наивная дура! Ты все еще надеешься, что вы доживете до утра?

Мне стало страшно. Раньше я не боялась побоев, было больно, но Иван всегда бил меня в «воспитательных целях» и старался не оставлять даже синяков, по крайней мере, на видных местах. Кричать было бесполезно – соседи привыкли к крикам в нашей квартире. Я стала пытаться драться с ним, но силы были абсолютно не равны. Я лежала на диване, Иван сидел на мне, душил и бил. Через какое-то время в комнату вбежала Ленка – ее еще трясло от приступа, взгляд у сестры был дикий. Она кинулась на Ваню и тоже начала его бить. Ивану пришлось драться с нами обеими. Лена схватила стул и начала дубасить им Ваню по спине. Пришлось мужу отпустить меня и полностью переключиться на Ленку. Я выбежала в коридор, нашла там свой телефон и начала звонить Ольге, которая жила в соседнем доме.

— Оля тут пи**ец! Или он нас убьет, или мы его! Вызывай полицию!

— Буду через две минуты.

Я бросила трубку и побежала на подмогу сестре. У них с Ваней началась непонятная схватка: они катались по полу и лупили друг друга. Я поняла, что разнять их у меня не получится, и сказала:

— Я вызвала полицию. И Ольга сейчас придет.

Иван отошел от Ленки. Оба в синяках, в крови и царапинах. Я убедилась, что продолжения кина не будет, и пошла смотреть в зеркало. Все мое лицо было в крови. На мне буквально не было живого места.

Ольга зашла в квартиру и ах**ла от увиденного. Она помогла нам с Ленкой смыть кровь и осталась ждать полицию вместе с нами. Ваня рассказал ей о причине его поведения, и Ольга была немного расстроена тем, что я скрывала от нее мои отношения с Виталиком. Скрытный я была человек, что поделать…

Приехала полиция и мы стали давать показания. Ваня шепнул мне: «Если ты подашь заявление, я тебя найду, когда ты будешь одна». И я не стала подавать заявление. Конечно, никто не поддержал моего решения. Все говорили, что он просто пугает меня, но я не хотела рисковать – утром он уехал и я больше никогда не хотела видеть его. Что бы мне дало это заявление? Наказание? Мне не стало бы легче, если бы он был наказан за свои поступки. Полиция предупредила его, что у меня есть год, чтобы заявить о побоях. Я уверила мужа, что сделаю это, если еще раз увижу вне ЗАГСа, где мы должны были подать заявление на развод.

Через неделю я пришла домой с работы и застала пустую квартиру. Ваня вывез все, что мог вывезти. Он оставил только то, что было исключительно моим. Я осталась без доброй половины мебели, компьютера и холодильника. Здравствуй, жизнь без мудаков! А еще без холодильника, необходимой мебели и с долгом за квартиру. Естественно, речи о возврате денег и быть не могло.

Виталик вскоре переехал ко мне. Он оказался невероятно добрым и внимательным парнем. Он не очень умел общаться с детьми, но к Софье относился хорошо и помогал во всем. Виталик – один из типичных мужиков, которые любят футбол и компьютерные игры. Он увлекался фотографией, был немного замкнутым парнем и имел своеобразное чувство юмора. Я была счастлива в наших отношениях. Мы не ругались, лишь изредка спорили о каких-то мелочах.

Примерно через месяц после конфликта с Ваней я заболела. Обычная простуда с высокой температурой. Субботним утром Виталик был на работе, я лежала с температурой около 39 и пыталась следить за дочкой. Позвонили в домофон. Удивительно, я никого не ждала.

— Оля, открой, это Алена с Сережей.

Не видать мне спокойной жизни… я открыла дверь, Сонька выбежала посмотреть. Алена, не успев войти, сразу кинулась к ребенку.

— Соня привет! Ты что, не помнишь меня? Как так! Я же твоя бабушка, Алена!

Соня спряталась за мою ногу. Ну какая, нафиг, бабушка, их же два года не слышно было! Алена не унималась:

— Соня, подойди, обними папу!

— У меня папа Ваня. Я не знаю этого дядю.

Ну нормальные люди! Я кое-как объяснила четырехлетнему ребенку, что ее папа уехал в другой город и не вернется, потому что у него очень важные дела! (Объяснение, кстати, не угомонили интерес ребенка, и в бой пошла наиумнейшая тетя Лена, которая после рассказала, что ее папа стал злым и мы не хотим его видеть). Как бы там ни было, еще один папа появился весьма невовремя. Пришлось пригласить «родственничков» войти. Сергей начал общаться с Соней, ребенок вроде успокоился, увидев, что мама не ругается. Я попыталась объяснить дочке:

— Соня, ты ведь уже большая девочка. Помнишь, у Яны в садике два папы? Вот и у тебя тоже два! Папа Сережа живет в другом городе, и очень долго не мог к тебе приехать. Вот ты и забыла его. Но сейчас он приехал поиграть с тобой. Будешь играть?

И они пошли играть, а Алена завела разговор.

— Оля! Что у тебя случилось?

— Ничего, у нас все хорошо.

— Оля! Не обманывай меня! Я все знаю! Ты разошлась с Ваней!

— Ну рассталась я с мужем, какая вам разница? У меня все хорошо.

— Знаю я, как у тебя все хорошо! Ты посмотри на себя, как ты выглядишь?

— Ну заболела, выгляжу вполне нормально для такой температуры.

— Мне все рассказали! Ты спилась! Ребенок не ходит в садик, ты не работаешь! Да еще и наркоманов всяких водишь к себе!

— Замечательно. А инопланетяне ко мне не прилетали? Идите, спросите у ребенка, ходит ли она в садик, а я на работу. Пустых бутылок не видите? Может, шприцы под кроватью поищите? Кто рассказал вам такой бред?

— Люди рассказали!

— Это не люди, это идиоты!

— В любом случае, ты должна была позвонить, раз у тебя проблемы.

— Проблема у меня только одна. До вашего прихода мы прекрасно себя чувствовали!

Пару часов они побыли у нас, Алена сказала, чтобы я звонила, если мне будут нужны деньги, и они уехали. Я стала звонить Ване:

— Какого хрена ты про меня всякий бред несешь?

— Какой бред?

— Что я не работаю, ребенок в садик не ходит, я спилась и приглашаю наркоманов в дом!

— Честно! Это не я! Я слышал, как мама поливает тебя грязью подругам, но не придал значения. Я поговорю с ней.

Замечательно просто! Одна любимая свекровь распустила обо мне слухи, которые дошли до второй любимой свекрови. Лично они друг с другом точно были незнакомы. Видимо, в моем родном городе я снова звезда! Тяжело быть популярной…

Моя мама из психушки. Часть 14

Мои отношения с Виталиком протекали как в сказке. Я чувствовала, как расцветаю. На работе дела шли в гору – я и точка, на которой мы работали с подругами, были в списках лучших. Я стала по-другому смотреть на людей: я начала их любить и понимать. Я взяла кредит, обставила квартиру, погасила долг. В квартире появились шторы и ковры, холодильник и телевизор, и крутая детская кровать – корабль. Мне пришлось просить Алену добавить на эту кровать 5 тысяч, она же сама предложила материальную помощь. Когда я пол часа объясняла, почему я хочу именно эту дорогую кровать, у меня пропало желание просить у нее что-то еще. У корабля была мачта, горка, палуба, и небольшая каюта на первом этаже. Плюс много полочек и шкафчиков – она полностью заменила мебель, которую увез Иван, уже не говоря о восторге, который испытывала Сонька.

Я иногда ездила в родной город, к маме и сестре. У Лены случилось радостное событие: Вову выпустили условно-досрочно. Не скажу, что Ленка его ждала, но они стали жить вместе. Я недолюбливала Вову, но при нем Лена вела себя намного спокойнее по отношению к маме. Мама была не против Вовы, а для меня мамино здоровье было в приоритете. Я восхищалась мамой – до ее 48 лет я знала ее, как себялюбивую, жесткую и истеричную женщину, невнимательную мать. Но сколько нужно сил, чтобы изменить себя и свой взгляд на мир в таком возрасте? Она стала добрым и понимающим человеком. Она научилась смотреть на мир совсем иными глазами, пыталась поддержать каждого и помочь советом. Да, обострения у нее случались, и проходили так же тяжело, как раньше. И болела она все чаще и чаще.

В один из период обострений, это было где-то зимой в конце 2012 года, я поехала в родной город, чтобы пообщаться с мамиными врачами на счет ее лечения. Психиатры, как обычно, класть маму в больницу не хотели.

— Не возьмем, пока не буйная.

— Зачем тянуть? Ведь вы же прекрасно ее знаете, вы знаете, что она все равно попадет к вам! Неужели не стоит начать лечение как можно раньше, пока мы совсем не запустили ее болезнь?

— Если она сама к нам придет, тогда и положим. Объясните ей, что это для ее блага.

— И как вы себе это представляете? Она ни за что по своей воле не ляжет в психушку !

— Тогда ждите, когда у нас появится право ее забрать. А вообще я бы посоветовала смириться – сколько бы она не лечилась, ей будет все хуже и хуже, это возраст.

— Ей будет лучше, если вы вовремя начнете ее лечить!

— Она должна постоянно принимать таблетки, это ваша вина, что вы не заставляете ее.

— Как я могу ее заставлять пить таблетки, от которых ее трясет так, что она уснуть не может от клацанья своих собственных зубов? Вы ведь не можете выписать лекарства, которые не будут ей вредить! Во время обострения – это вынужденная необходимость, но пить эти таблетки постоянно? Я не могу так издеваться над матерью, она от них даже ложку не может держать!

— Просто смиритесь. А сейчас растворяйте лекарства в еде и кофе.

— Она не ест и не пьет! Она перекусывает своими пирогами, и то пару раз их укусит за весь день! Она ведь сама мучается, я уже молчу о сестре, которая с ней живет, о друзьях, которым она постоянно названивает среди ночи, о соседях!

— Просто смиритесь и готовьтесь – дальше будет еще хуже, такой она человек – в ней говорит ее характер, с обострениями он лишь усиливается.

— Вы и понятия не имеете, какой она человек, и какой у нее характер!

Я хлопнула дверью и вышла из кабинета. Я шла по улице в сторону своего старого дома и плакала. Неужели они правы? Неужели и на самом деле эта болезнь полностью поглотит маму? А что, если свою добрую понимающую любящую маму я больше никогда не увижу? Неужели когда-нибудь настанет тот момент, когда я увижу ее последний раз чудовищем?

Я уехала домой, и через неделю мама решила приехать ко мне в гости. Она совершала рейс по области, навещая и трепя нервы всем своим друзьям и родственникам. Естественно, я не могла не попасть в ее список. Я встретила маму на вокзале, захватив с собой Соньку. Виталик был на работе, я предупредила его о том, что ему предстоит пережить. Мама выползла из электрички с четырьмя пакетами, как мне показалось, набитыми кирпичами. Пришлось звать на подмогу друга, чтобы он отвез нас домой. Его, конечно, удивил мамин вид: куртка с какой-то помойки, резиновые сапоги и шляпа с пером. Где она ее откопала? Пришлось позже объяснить другу, что мама у меня человек необычный.

Дома мама начала разбирать пакеты, выгружая подарки для нас: кучу ее фирменной выпечки, солений из экзотических фруктов, банки с компотами, которые протекли и залили добрую половину маминых вещей. Она напокупала Соне кучу книжек, которые тоже пострадали от компота, какие-то ненужные подарки для меня. Я твердо решила не расстраивать маму. Я надеялась, смена обстановки и общение с людьми пойдет ей на пользу. Я поблагодарила за подарки и гостинцы, убрала мамины кулинарные шедевры в холодильник и строго наказала ребенку это не есть. Хотя Соня и сама не была в восторге от вида маминой стряпни, но я знала, что бабушка выждет момент, когда я потеряю бдительность, и начнет запихивать в ребенка еду. Так и вышло – я выбежала на десять минут в магазин, и по возвращению домой увидела Соню, в слезах прикрывающую руками рот, и ее бабушку, которая уверяла, что маринованное помело – это вкусно и полезно. Я сказала маме, что Соня – очень разборчивый в еде ребенок и ест только определенные продукты. Да, избаловала. Да, я плохая мать. Да, буду воспитывать. Подействовало – мама отстала от Софьи, по крайней мере, не пыталась ее накормить. Мама провела у нас два дня. Она рассказывала о том, какая ужасная Ленка, какой ужасный Вовка, какая у нее нелюбящая мать, и как ее предали все друзья. Я кивала и поддерживала маму. Она передвигала нашу мебель, нашла привлекательные мусорные баки неподалеку от дома, «наводила порядок в квартире» и готовила. Виталик, воплощение спокойствия, тихо психовал за маминой спиной.

Я была на работе, внезапно в наш магазин ворвалась мама. Все та же куртка, сапоги и шляпа:

— Впусти меня в туалет, я щас обоссусь!

Краснея от стыда, я отвела маму в туалет. Пришлось вкратце рассказать коллегам о своей маме. Мне повезло с ребятами – они стали поддерживать меня, и впоследствии часто спрашивали о мамином здоровье и беспокоились за нее вместе со мной. Выйдя из туалета, мама сказала, что приготовила нам поесть, все прибрала, а сейчас ей необходимо ехать домой воспитывать Ленку и Вовку.

Вечером мы с Соней пришли домой. Войдя в квартиру, я почувствовала запах газа. Соне заходить домой я запретила и отправила ждать меня у подъезда. Я выключила плиту, которую забыла выключить мама и начала выходить из себя: что еще я должна ожидать? Как мне дальше с этим бороться? Я плакала от усталости и беспомощности. Я пошла открывать окна в квартире, и зайдя в Сонину комнату, увидела, как на стуле, накрытом какой-то непонятной тряпкой горит церковная свеча. Мама решила осветить квартиру. Я погасила свечу. Еще час, и дом мог взорваться. Повезло, что в тот день я работала с первой смены. Что происходит в моей жизни? Удивительное везение или катастрофическое невезение? Может, неприятности преследуют меня, потому что я каким-то чудом умудряюсь с ними справляться?

Весной 2013 года меня перевели работать на другую точку нашей сети. Раньше на ней как раз работал Виталик, она находилась в двух шагах от садика. Я стала заместителем руководителя на этой точке, моим прямым начальником был Дима. Димка – хороший и толковый парень, он невероятно много знал, умел решать сложные вопросы, многие руководители других точек обращались к нему за советом. Вообще это было нормально, что руководители просят друг у друга помощи, но мне казалось, что Дима знал ответы на самые сложные вопросы. Я и сейчас думаю, что это так, просто не хочу, чтобы читатель подумал, что других руководителей я уважала меньше. У Димы была одна проблема – он абсолютно не умел общаться с коллективом. И это бремя полностью упало на меня. Я обучала неопытных сотрудников, мотивировала коллектив, помогала решать проблемы, и даже в выходные была готова прибежать на помощь. Я считала, что в коллективе должны складываться дружеские отношения, ведь на работе мы проводим времени больше, чем дома, и чтобы работа была приятной, тебя должны окружать друзья. Со временем мы стали относиться друг к другу, как ко второй семье.

Дима учил меня всему, что знал сам, и вскоре у меня почти не возникало проблем и задач, которые я не могла бы решить. Со стороны работать в таком месте кажется делом довольно простым. Но покупатель видит лишь 20% работы продавца. К тому же, мы обслуживали клиентов одной из сотовых сетей, решали проблемы абонентов, работали с проблемными клиентами. Если для абонента решить какую-то проблему – это выстоять очередь и написать заявление, то для нас некоторые проблемы были целым квестом, который необходимо было пройти. Чем больше тяжелых задач я решала, тем больше появлялось новых: довольные клиенты приводили своих знакомых с той же проблемой, или если сотрудники другой точки не могли проблему решить, они отправляли клиента ко мне. Когда в моду вошли корпоративные тарифные планы, ко мне горой посыпались юридические лица. Как же я стрелялась от них! В десять раз больше работы, чем с обычным человеком. Если раньше юридические лица ездили в область за подключением и обслуживанием, то они как-то разом прознали, что это умеем делать мы с Димой.

А Дима был хитер – у него за долгий срок работы накопилось огромное количество дней отпуска, которые нужно было отгулять. А еще он уходил на сессию, в учебный отпуск. Получалось, что я работала за него, а зарабатывала, как все. Обидненько… Но вскоре недалеко от нас должна была открыться новая точка, и я рассчитывала получить должность руководителя на ней. Работа в Димино отсутствие – отличный способ показать себя вышестоящему начальству, как руководителя. На мне висела ответственность за все. Особенно за выполнение заоблачных планов.

Я все реже появлялась дома, Соня сидела у меня на работе после садика. Она носилась по торговому центру, могла часами разглядывать игрушки и фотографировать цветочки на мой телефон: «Когда вырасту, буду известным фотографером». Но Фотографер требовал моего внимания. Она могла ныть рядом со мной, что хочет шоколадку или киндер. Так как постоянно отвлекаться от клиентов я не могла, я просто давала ей денег на сладкое. Я находила разные способы занять ребенка, пока я работаю: давала рисовать, поиграть с канцелярией, довольно часто она заявляла, что тоже хочет работать. Она помогала охранникам продуктового собирать корзинки, а когда ей это надоело, я дала ей раздавать в ТЦ листовки и журналы. За работу я обещала ей немного денег. Не ругайте меня, пожалуйста, за использование детского труда, решение было принято исключительно в целях занять ребенка. Она ходила, протягивала людям наш фирменный журнал: «Возьмите позалусьта», и мы заметили, что маленький ребенок – это лучший промоутер, никто не мог ей отказать.

Однажды, раздавая журналы, ребенок пустился в горький плач. Я подбежала к Соне:

— Доча, что случилось?

Софья, заливаясь слезами, показала свою маленькую ладошку, в которой лежал рубль.

— Сонечка, тебе денюжку дали?

— Дддаааа!!! – Софья плакала все громче.

— Но это же хорошо, почему ты плачешь?

— Маааалоооо!!! – ребенок бросился мне на шею в поисках утешения.

Собравшаяся толпа рухнула в громком хохоте. Я тоже смеялась, но было бы смешнее, не будь так печально – я ужасно разбаловала ребенка.

Нужно было срочно нагонять упущенное воспитание. Пятилетняя дочка не терпела отказов – она устраивала истерики каждый раз, когда слышала слово «нет». Объяснения, договоренности, угрозы получить ремня – не помогало ничего. Самое неприятное, что основные конфликты у нас случались на работе. Мне приходилось извиняться перед клиентами, передавать их другому сотруднику, выводить Софью на улицу и воспитывать. Первый месяц был самым тяжелым – часто мне приходилось уходить домой пораньше, потому что работать было невозможно. Постепенно Софья начала привыкать к тому, что ее истерики на меня не действуют. Еще очень долго я восстанавливала упущенное воспитание, и к шести годам добилась ожидаемого результата. Конечно, Софья не стала идеальным ребенком, но из маленькой истерички мне удалось сделать размышляющую девочку.

Моя мама из психушки. Часть 15

Осенью я подружилась с одним человеком. Про него я не могу писать много подробностей – о тех людях, что я писала ранее, я не сообщила ничего нового для их близкого окружения. В этом моменте мне придется опустить добрую половину важных деталей, причинно-следственных связей, и читателю будут не совсем понятны некоторые мои действия. Но я пытаюсь сохранить чужие тайны, тайны не только того человека, о котором пойдет речь, прошу понять это желание.

Это был молодой парень, на 4 года младше меня. Я тогда дружила с людьми разного возраста, и этот мальчик был ровесником моей сестры. Меня поражал его образ мысли – я всегда считала, что люди Ленкиного возраста совсем не имеют мозгов, их главная цель – провести бурную молодость. Этот парень был намного ответственнее многих людей, которых я знала. Мне было интересно общаться с ним – многие наши интересы совпадали. Особенно много мы говорили о психологии, обсуждали различные официальные теории построения мира, вместе увлекались фантастикой. У парня были проблемы в семье, немного похожие на мои проблемы с родителями. Я его понимала, ободряла и поддерживала. Я не говорила о себе, он не знал, как проходила моя жизнь до него. Я пыталась привнести в его жизнь больше красок – я хотела помочь человеку, я знала, насколько важна поддержка других людей в трудных ситуациях. Как-то мы гуляли, болтали обо всем…

— Ты все время говоришь, что понимаешь меня, но ты не находилась в такой ситуации, тебе не понять этого!

— Вообще-то находилась. И сейчас нахожусь временами, просто не люблю рассказывать об этом.

Но все же мне пришлось вкратце описать ситуацию с мамой. С тех пор наши отношения стали крепче – он мог рассказать мне о всех проблемах в его семье, я давала ему советы и говорила, что это все ужасно тяжело, но он справится. Мы стали лучшими друзьями и виделись каждый день. Со временем я начала понимать, что мои чувства к нему стали большими, чем просто дружескими. Он стал мне почти родным человеком, и я медленно, но верно влюблялась. Я не хотела этих чувств. Я не хотела отношений с ним – он был слишком молод, слишком вспыльчив и в чем-то наивен. Я любила Виталика, не собиралась портить наши отношения, но чувства к моему другу никак не хотели уходить. Я пыталась бороться изо всех сил. Но, как говорится, сердцу не прикажешь – как бы я не старалась, я не могла отказать себе в общении с этим человеком. Я стала ждать, когда это пройдет, и никому не рассказывала о своих чувствах. Позже я стала замечать, что эти чувства взаимны, но надеялась на сознательность своего друга. Так мы проводили время, молча влюбляясь друг в друга, и оба пытались бороться со своими чувствами.

Как-то вечером он провожал меня домой с работы. Мы о чем-то поспорили, уже не помню, о чем именно. Он говорил:

— Ты все еще плохо знаешь меня, я ведь далеко не все тебе рассказываю!

— Я знаю достаточно. Тебе не нужно рассказывать мне, я знаю, о чем ты думаешь и о чем недоговариваешь. Может, не все, но многое.

— Да как ты можешь знать, что творится в голове у других людей?

— Не у всех, у некоторых. И знать не все, а чуть больше, чем мне говорят. Ты рассказывал о своей бывшей девушке, которая бросила тебя. Я знаю, кто это – И я назвала имя.

— Кто сказал тебе?

— Никто. Я просто отметила несколько моментов и сделала выводы. Еще я знаю, что она все еще любит тебя, а ты не можешь простить. Хоть и чувствуешь к ней то же самое.

— Откуда?

— Это просто наблюдательность. Как видишь, я знаю достаточно. Не буду больше травить тебя своими знаниями.

— Это малая часть всего. Ты была бы удивлена, если бы знала больше.

— Меня сложно удивить.

— Я бы смог.

— Нет, не смог бы.

Мой друг оценил мои слова, как вызов и поцеловал меня. Это было слишком большое испытание для моей силы воли, и я ответила на поцелуй.

— Мне удалось тебя удивить?

— Нет. Я просто надеялась, что этого не случится. Зря я спровоцировала тебя.

Друг покраснел и отвернулся.

— Зря я поцеловал тебя. Я не хочу разрушать твою семью, давай просто сделаем шаг назад и забудем об этом.

— Шаг назад? Ты надеешься, что я смогу об этом забыть? Я столько времени боролась с этими чувствами, а ты предлагаешь мне просто так взять, и забыть? Поздно делать шаг назад! Теперь нужно делать два шага! Мы больше не можем оставаться друзьями, но мне сложно бороться. Давай просто прекратим все наши отношения, просто не подходи ко мне.

— То есть ты думаешь, что я сам смогу с этим бороться? Смогу отказать нам обоим в желании хотя бы поговорить?

— Тогда я не знаю, что делать. Но мы должны как-то бороться с этим, я и правда не хочу разрушать свою семью.

Но, как бы мы ни старались, у нас не получалось. Нам было достаточно взглядов и недолгих прикосновений, чтобы понимать чувства друг друга. Я ненавидела себя. Виталик не заслужил такого. Я винила себя за слабоволие.

По роду деятельности, нам приходилось видеться довольно часто. Я пыталась делать все, чтобы избежать нашего общения, но возникало все больше трудностей – кому-то из нас пришлось бы менять любимую работу.

Я пыталась больше внимания уделять Виталику. Я старалась специально выискивать недостатки в моем друге – они были, но не могли помешать моим чувствам. Я точно знала, что люблю Виталика, и не знала, какие чувства испытываю к другу. Какое-то магнетическое влечение, полное взаимопонимание, но не любовь – я точно знала, что не хочу отношений с этим человеком. Я постоянно злилась на себя.

Однажды мы сильно поругались с Виталиком. Конфликт был на почве того, что он договорился со своей мамой, я должна была с ней встретиться на работе, но я всегда приходила на 20 минут позже, у меня была договоренность с коллегами. А его мама пришла на 20 минут раньше начала моего рабочего дня. Они оба ужасно обиделись, что ей пришлось ждать 40 минут. Виталик обвинял меня в непунктуальности, а я злилась, что он, зная о моих опозданиях и привычке своей мамы приходить пораньше, не предупредил ни одну из нас. Так мы и не разрешили конфликт, каждый остался при своем мнении. Это была наша первая ссора. Я была ужасно зла, и вдруг с ужасом поняла, что больше такого не хочу. Я понимала, что скандал был пустяковый, и нам предстоит еще огромная куча ссор похлеще. Но я не хотела. Я не была готова ссориться с этим человеком. Меня устраивала наша идиллия, я не хотела проходить с ним через огонь и воду.

Я поняла одну важную вещь – я люблю этого человека за то, что он мне не мешает. Не бьет, не кричит, не делает ничего плохого. Да, он помогает мне в быту, но это не имело глубокого значения для меня. Я люблю человека за то, что его как бы нет. Я любила человека за то, что не видела в нем ничего плохого, а не за то, что вижу что-то хорошее. Когда я ощутила негативные стороны его присутствия, мне стало ненужно это присутствие совсем. Но ведь должны же быть у Виталика качества, за которые можно любить? Качества, которые будут вызывать желание прожить вместе трудную жизнь, преодолевая любые препятствия? Я начала эти качества искать. Я пыталась узнать его как можно больше, разобраться в своих выводах, найти моменты, которые не замечала раньше.

— Виталь, кем бы ты хотел видеть себя через десять лет?

— Даже представить боюсь – Виталик рассмеялся.

— Ну жена, дети, работа?

— Да, жена, дети и работа. Как у всех.

— Я не говорю о желаниях всех, я говорю о твоих желаниях. Например, ты хочешь ребенка? Есть у тебя этот отцовский инстинкт, желание собственного ребенка?

— Я боюсь детей. Тем более маленьких. Но я думаю, что справлюсь, когда стану отцом.

— Конечно, справишься. – Я подсела поближе и поцеловала в щеку. Он готов справиться со всем, но чего хочет сам? — Ну а работа? Ты не хочешь карьерного роста в нашей компании, может у тебя есть какие-нибудь мечты?

— Нет. Оля, я самый обычный человек. У меня нет таких грандиозных планов на жизнь, как у тебя. Но я готов поддерживать тебя в любых твоих начинаниях, ты знаешь.

Я знала. Но мне было недостаточно этого. В моей жизни бывали взлеты и падения, и я хотела, чтобы рядом был человек, готовый взлетать и падать вместе со мной. Человек, который хотел от жизни большего, чем не голодать и смотреть футбол. Но Виталик не был таким человеком. Мне нужно было выбирать: или оставаться с Виталиком и проживать тихую размеренную жизнь, или пытаться достичь вершин, которые я мечтала покорить. Я знала, что когда я добьюсь своей цели, мне захочется более сильного мужчину, чем Виталик. И я решила снова обратиться к своему главному советнику. Я приехала к Юльке и рассказала всю ситуацию.

— Тебе повезло, что ты это все поняла сейчас, а не когда у вас уже дети появились.

— Ну, появились бы у нас дети, жили бы мы тихой спокойной жизнью, вот что мне еще надо?

— А кем он будет работать? Он стремится к карьерному росту, как ты?

— Нафиг ему не нужен этот карьерный рост. Он не хочет лишнего геморроя и ответственности.

— То есть ты будешь работать изо всех сил, достигать какого-то успеха и тянуть его за собой всю жизнь? Смотри, многим женщинам нравится загонять мужика под каблук и чувствовать свое превосходство.

— Я же не Ваня))) А если у меня не получится никакого карьерного роста? Если мои мечты – это просто девичьи грезы, и никаких нафиг гор я не покорю?

— Ты то? Ты покоришь! Еще как покоришь! Ты человек такой – ты не можешь не покорить этих гор.

— Получается, что я бросаю Виталика ради какого-то непонятного пацана. А он ведь меня из такой задницы вытащил! Офигенная благодарность просто…

— Пацан – это толчок, который заставил тебя задуматься о твоих отношениях с Виталиком. Ты была счастлива и безмятежна, тебе незачем было задумываться о негативных моментах. А они были, тем не менее. Просто скажи – ты хочешь прожить с Виталиком всю жизнь? Из благодарности? Он бы сам хотел, чтобы ты жила с ним из благодарности?

— Нет, конечно!

— Дак не тяни! Если у тебя не получится с тем парнем, то хотя бы научишься жить самостоятельно!

Юлька была права. Моя огромная проблема была в том, что я боялась жить без мужчины. Этот давний подсознательный страх остаться одной с ребенком. Мне было необходимо научиться жить самостоятельно для того, чтобы больше никогда не зависеть от мужчины из-за страха.

К тому же затягивать расставание было нечестным по отношению к Виталику – я не хотела тратить его время, ему уже давно пора создавать семью. Но не со мной.

Я сказала о своем решении Виталику после Нового года 2014.

Было тяжело. Но он понял меня, ведь мы никогда не строили планов на совместное будущее, и просил немного времени, чтобы привыкнуть к мысли, что будет жить один. Я понимала его. Виталик никогда не жил один. Его бывшая девушка загоняла его под каблук, и была права – Виталик ведомый человек. Очень хороший человек, но ведомый. А я надеялась когда-нибудь встретить мужчину, с которым мы будем одинаково сильными, с которым вместе пойдем к мечтам.

Время, пока Виталик жил со мной, я уделяла много времени тому, чтобы учить его смотреть на мир более самостоятельно. Он оставался родным для меня человеком, мне было стыдно, что я так жестоко с ним поступила, и не торопила его. К тому же я и сама была очень к нему привязана, менять свою счастливую размеренную жизнь на что-то неизвестное мне не хотелось. Я все пыталась понять – люблю или не люблю? Мои чувства к нему были не слабее, чем в начале отношений. Но если меня тянет к другому мужчине – любовь ли это? Мы жили вместе, как хорошие друзья.

В то время отношения с моим другом закручивались. Сопротивляться чувствам было тяжелее с каждым днем. Мы скрывали наши неоднозначные отношения – я знала, что Виталику будет очень тяжело это пережить. Я не хотела, чтобы он так сильно разочаровывался в девушках. Я хотела, чтобы он, как и я, верил, что найдет себе прекрасную пару.

Виталик переехал через три месяца после моего решения. Я иногда навещала его по-дружески, поддерживала, мы много разговаривали.

Забегая вперед, скажу, что скоро он начал встречаться с хорошей девушкой, я была очень рада за них. Они до сих пор счастливы вместе.

Когда я стала официально свободной женщиной, слух об этом разошелся мгновенно. Добрая половина знакомых мужского пола начала подкатывать ко мне. Ну вы че, ребят, нормально же общались? Из-за различных неловких моментов мои отношения с некоторыми знакомыми стали натянутее. Подруги завидовали. А я хотела покрасить волосы в зеленый цвет и нарисовать себе усы, чтобы мужчины, даже дяденьки(!) не зажимали меня по углам. Вот она, долгожданная свобода.

Я была рада, что смогу больше времени проводить со своим другом, и теперь у меня появилось право не сдерживать свои эмоциональные порывы. Я понимала, что это абсолютно не тот человек, который мне нужен, но ничего не могла с собой поделать. Я решила – никто не заставляет меня влезать в серьезные отношения, но заводить несерьезные мне тоже никто не мешал. В конце концов, я ведь не прыгаю в койку ко всем подряд – это один человек, а прожить самостоятельной жизнью я планировала довольно длительное время. Но вышло иначе. Он приходил ко мне крайне редко. Ссылался на проблемы в семье. Мы договаривались о встрече на определенное время, но мне приходилось ждать его несколько часов. Конечно, мне это не нравилось. Но все же мы проводили больше времени, чем раньше, и однажды я поняла, что безвозвратно влюбилась. Таких сильных чувств я не испытывала раньше, я думала, что схожу с ума. Ну вот нафиг мне были не нужны эти гребаные чувства. Но девать их было некуда.

Он начал появляться реже, и я стала думать, что я у него не одна. Это или его бывшая девушка, или его подруга. Я пыталась вспомнить все мелочи, которые могли бы дать мне хотя бы намек на имя. Но случай сделал свое дело – благодаря своим любопытным подругам –сплетницам я узнала. Он тайно от всех знакомых встречался с двумя своими подругами – это была я и еще одна девушка. Я вытащила его на разговор.

— Я знаю, что ты встречаешься с той девушкой.

— Это неправда. Мы просто друзья.

— Это правда. – Я стала приводить факты.

— Ну переспал я с ней однажды! Всего один раз! – я не знала точно, но чувствовала, что он врет.

— Я могу простить измену. Я не могу простить лжи. Скажи мне правду. – К изменам я и правда относилась спокойно. В то время я узнала, что даже Виталик мне изменял однажды. Но меня не цепляло.

— Но это правда! Только один раз, совсем давно!

— Пойми же ты, наконец. Я все равно узнаю. Узнаю и не прощу тебя. Если ты хочешь все разрушить, мы можем сделать это прямо сейчас. Если же вдруг я хоть немного важна для тебя, хотя бы как друг, скажи мне правду.

Я еще какое-то время уговаривала его быть честным со мной, и он сказал. Он рассказал, что встречается с ней, что полностью запутался в своих чувствах, что мы обе дороги ему. Я его понимала. Совсем недавно я чувствовала то же самое. Но я сделала свой выбор самостоятельно, и он тоже должен был это сделать. Я сказала:

— Не выбирай между нами. Не выбирай, пока ты не уверен. Я не могу обещать тебе, что у нас с тобой есть надежда на будущее, но я люблю тебя и не могу отдать кому-то сейчас. И я не хочу, чтобы ты остался со мной и думал о ней. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я буду помогать тебе, что бы ты ни просил. Когда-нибудь тебе придется сделать выбор, но я не буду торопить тебя, это должно быть хорошо продуманное решение. Выберешь не меня – это будет правильным решением. Если бы у меня была сила воли побольше, я сама бы оставила тебя. Но сейчас не могу. Слишком сильное чувство.

Девушка эта была далеко не сахар, она мне не нравилась по многим причинам, и я не считала, что мой друг будет счастлив с ней. С другой стороны, у меня был ребенок, он намного меня младше, у нас была куча разногласий, и мы вряд ли смогли бы построить длительные отношения. Я не считала, что влезаю в чьи-то счастливые отношения, мне не нравилась такая пара для моего друга.

Он стал все реже приходить ко мне. Обещал и не приходил. Мне было обидно – я приняла его измену, но не соглашалась на то, что он будет больше времени проводить с ней. Она не знала, что ее парень играет на два фронта, и требовала внимания. Я часто оставалась наедине со своими чувствами. Писала стихи, вела дневник. Было очень больно, я понимала, что человек, которого я люблю, не собирается выбирать между нами – он просто брал то, что ему дают. Но чувства были сильнее моей гордости и уважения к себе. Мы виделись по необходимости, ко мне он приходил раз в неделю-две.

Я ждала начала набора в школу. Когда я дождалась этого момента, меня ждал неприятный сюрприз: все места заняты. Как они могли быть заняты, если набор только начался? Все просто. Школа, в которую Соня должна была пойти по прописке, оказалась непростой. Все места в ней были куплены еще год назад, задолго до начала официального набора. Конечно, мне сказали это не в самой школе – некоторые мои знакомые уже сталкивались с этим. Я пошла в другую школу, которая так же была поблизости нашего дома – там набор начался раньше, и мест тоже не было. Я не знала, что мне делать. Каждое утро тащить ребенка в другой конец города? А как я буду ее забирать? Как работать? В школе мне предложили вариант – дождаться августа, когда будет окончен официальный набор во всех школах, и идти в управление образования с заявлением. Тогда им придется отправить Софью в школу по прописке. Что ж, будем ждать августа.

Я была раздавлена – проблемы со школой, проблемы в отношениях, ужасно напряженная работа.

Меня поддерживал мой давний товарищ Сашка. Это был единственный человек, кто мог отвлечь меня от грустных мыслей. Я тогда отправила Соньку к маме на лето. Мы с Сашкой катались на машине по ночам, объезжали разные города просто так, играли в преследователей – мы ехали за какой-нибудь машиной, не представляя, куда она держит путь. Так мы оказывались в неизвестных нам городах и трепали нервы неизвестным путешественникам. Жестоко, конечно, немного опасно и глупо, но очень весело. Мы проводили безбашенные дни. Можете меня судить, но иногда почувствовать себя нашалившим ребенком просто необходимо.

Маленький город – большие слухи, вскоре все общие знакомые узнали об отношениях моего друга с его девушкой. Об этом прознала его бывшая – у нее была слишком бурная реакция на это. Будучи несвободной женщиной, она не могла открыто говорить, как ее выбесила эта новость. Но сплетни расходятся быстро, и вскоре у меня появилось все больше причин подозревать, что был у нас не любовный треугольник, а квадрат. Или ромб, а может, параллелограмм, но четыре угла в этой фигуре явно было. Такого неуважения к себе я не стала терпеть. Я пыталась понимать и поддерживать этого человека, думала, что можно понять ситуацию, в которой недавно была сама. Я бросила его. Все еще сильно любила, но бросила.

Но мы пересекались на работе. Я стала замечать, как этот человек использовал меня – он слишком много косячил, а я его слишком много прикрывала. Слишком много понимала и сопереживала. Проблемы в семье? Беги, я доделаю. Опаздываешь? Скорую ждал? Понимаю, тоже ждала в свое время. Давно не навещал Мать? Конечно, пообедай с ней, я прикрою.

Конечно, терпеть это я больше не собиралась. У нас начались глобальные ссоры на работе. В итоге, в одну из наших ссор, когда я увидела, насколько этот человек меня не ценит как друга и товарища в работе, я сорвалась. Я больше не хотела его видеть. Это был последний день перед моим отпуском, но я не хотела его видеть совсем.

Я прибежала домой и пригласила Сашку. Я сидела в слезах, он обнимал меня и пытался успокоить.

— Напиши заявление на увольнение. Эта работа слишком выматывает тебя, у тебя неблагодарный начальник, за которого ты в основном работаешь, очень много тяжелых клиентов, дурацкий график. А еще тебе больше не придется видеть этого козла.

— Я знаю себя. Я настолько идиотка, что все еще люблю его. Я буду искать встречи. Я нарвусь на проблемы. Мне нужно уехать из города. Я вернусь домой. Там хотя бы со школой проблем не будет.

На следующий день я поехала в город «А» узнавать о вакантных местах. Я надеялась остаться в той же компании и перевестись на должность повыше. Но в этом городе не было даже должности заместителя, которую я занимала раньше. Нужно было искать другое место работы. В городе «А» средний заработок был порядком ниже, чем в городе «Б». Но я не могла зарабатывать меньше, чем раньше – я бы не вытянула дочку одна. И я стала искать место с высокой зарплатой.

Я отправила резюме в один из торговых центров, в чью сеть меня звали друзья из города «Б». И я положила Диме на стол заявление об увольнении. Я знала, что хоть в какой-то город, но меня возьмут работать в торговый центр, который я хотела. Все мои коллеги умоляли меня остаться. Но я уверяла, что делаю это исключительно ради школы. Не нужно было им знать о моей несчастной любви. Уж больно глупо это выглядело. Но я чувствовала то, что чувствовала, и решила кардинально изменить свою жизнь, начать ее с начала.

Моя мама из психушки. Часть 16

Меня приняли в торговый центр в родном городе, и я переехала к Маме и Ленке, где меня уже ждала дочь. В школу нас взяли без проблем, это радовало. Старую квартиру я стала сдавать, и с деньгами проблем не было даже на испытательный срок. После испытательного срока я планировала снимать квартиру, я не хотела, чтобы Софья находилась в одном доме с больной бабушкой.

На новой работе я была единственной девушкой – продавцом. Были девчонки-кассиры и кредитные специалисты, но коллектив, с которым мне предстояла основная работа, был исключительно мужской. Парни были не в восторге от моего прихода – я не могла таскать много тяжестей и совсем ничего не понимала в компьютерной технике и телевизорах. Но я твердо решила научиться. Я нифига не знала, зато неплохо умела продавать.

Я расскажу о своих первых покупателях. Пришла супружеская пара, которая выбирала компьютерную мышь. Я помогла им с выбором, мы разговорились, я узнала, что предыдущая их мышь сдохла, да и вообще ноутбук совсем древний, постоянно что-то докупать приходится, да ремонтировать.

— А почему не поменяете на новый?

— Да все собираемся, руки никак не доходят.

— Мм.. А какой купить хотели?

— Да не знаем, мы в них не понимаем особо, может вы нам покажете, какой хороший?

— Конечно! – Я и понятия не имела, какой из них хороший. Я действовала логикой: хороший не может быть дешевым, самый дорогой предлагать нельзя, я не смогу объяснить, чем он лучше всех. Где у нас тут хороший производитель? Асус! Неплохо!

— Вам ноутбук то для каких целей нужен? В игры играете? Графические и видеоредакторы используете? – Ха! Не зря я с Виталиком встречалась!

— Ну, в игры иногда играем, онлайн в основном. А так – главное чтобы работал быстро и не зависал!

— Оо, тогда зачем переплачивать? Вам же нужен хороший, но не самый навороченный. Правильно?

— Ну да!

— Давайте тогда вот этот посмотрим. – И я показала ноутбук, который выбрала боковым взглядом, пока болтала с покупателями. – Вы только посмотрите на характеристики!

— Девушка, мы вообще не понимаем, что они значат, объясните нам, пожалуйста. – А вы думаете, я понимаю? Но это была моя внутренняя речь.

— Вот, давайте разберемся. Процессор – Я прочитала его характеристики. Естественно, это был непонятный для меня язык, но читала я хорошо. К тому же, зная о характеристиках телефонов, можно было выкрутиться. – Работать будет быстро, в игрушки довольно хорошие будете играть. Оперативной памяти достаточно, чтобы он у вас не зависал при многозадачности. Видеокарта – Я понятия не имела, зачем она нужна. – Смотрите-ка, тоже неслабая! Да вам этого ноутбука знаете, как надолго хватит?

— Уговорили. Берем. – Берем? Я же просто проконсультировала? Ну ладно. Надеюсь, это нормальный аппарат.

Я пошла на склад, упаковывать покупку. Там копошился один из парней – продавцов.

— Подскажи мне, пожалуйста, это хороший ноутбук?

Парень посмотрел на ценник.

— Ты же не хочешь его продать?

— А что с ним не так? – Я испугалась. Придется объяснять клиентам, что я косяк.

— Да не, ноутбук то классный, просто ты же не хочешь продать один из самых дорогих товаров в первый день работы? У тебя же не купят.

— Вообще-то уже покупают…

— Я помогу тебе упаковать и оформить продажу. Ты пока все равно не можешь на свое имя продавать, ты не против, если он пойдет мне в зачет?

— Да пожалуйста.

Как потом оказалось, я действительно посоветовала им очень хороший ноутбук под их потребности. Но везти постоянно мне не могло – я стала катастрофически быстро учиться. К счастью, в тот день, пока я не была в программной базе продавцов, парни изо всех сил помогали мне и объясняли нюансы техники. Я за это отдавала им продажи. Было забавно смотреть, как они, увидав, что я беру дорогой товар, наперегонки бежали мне помогать. К концу месяца я могла свободно консультировать и продавать без помощи ребят.

Первое сентября. Первый раз в первый класс. Алена даже помогла мне собрать ребенка в школу – купила портфель, немного канцелярии и форму. В школу Софья пошла с мамой и папой. Я не могла возражать – я хотела, чтобы в этот день у ребенка был праздник. Мы с Сергеем достаточно дружелюбно общались во время линейки – если мне придется общаться с этим человеком, то зачем делать эти моменты невыносимыми? Я не припоминала ему о его прошлом, мы просто вели приятельскую беседу.

Я знала, как у него дела – он встречался с Ленкиной подругой Олей, и сестра мне рассказывала важные моменты. Я знала, что Сергей и Оля не работают, знала, что Олю он больше не бьет, после случая, когда ее дядя надавал ему люлей. Идиотом, он, конечно, остался – как-то раз он устроил истерику Ольге за то, что она смыла без него втулку Зева. Я смеялась до слез, когда слушала эту историю. Ну не получается у них счастливая семья из рекламы! Но идиотом он был хотя бы безобидным. Днем мы повели ребенка на аттракционы, в общем, первое сентября стал счастливым днем для Соньки.

Новая работа понравилась мне – она была в разы тяжелее физически, но там не так выносили мозг, как на старой. С коллегами отношения были более-менее приятельские, но меня удивляла разница между отношениями в коллективе. Все улыбались друг другу и говорили гадости за глаза. Я все больше удивлялась своему лицемерному окружению. Я стала замечать, что это не проблемы магазина – это проблемы города. Со стороны люди в городе «А» казались добрыми, всегда готовыми друг другу помочь. В городе «Б», где я прожила почти четыре года, люди говорили то, что думали. Любую жесткую правду в лицо, они могли орать друг на друга и кричать, как ненавидят. Иногда после этого они могли мириться и ходить в обнимку. Но никто никогда не плевал в спину. Я всегда знала, кто как относится к кому-то, тем более, ко мне. Здесь я этого не знала. Я смотрела на улыбающиеся лица и говорила про себя: «О чем ты думаешь сейчас? Правда рад за меня или хочешь выцарапать мне лицо?».

Основным объектом для всеобщей ненависти был заместитель Александр. Саша – это такой чоткий пацанчег, который любил трепаться языком, и постоянно не по делу. Он отбивал у парней продажи, гонял девчонок-кредиток и любил давать бесполезные задания. Сашу ненавидели. Но никто никогда не говорил ему об этом в лицо. Я решила завести с ним разговор. Он не успел сделать мне ничего плохого, и я считала, что если в коллективе есть проблема, то ее нужно решить.

— Саш, а тебе нравится обстановка в коллективе?

— Нормальная обстановка. Нормальные пацаны.

— Но они плохо относятся к тебе. Ты не замечаешь?

— Замечаю, конечно, но мне плевать на мнение людей. Мое мнение для меня важнее.

— Это круто, конечно, и важно, но ты не думал о том, что возможно, ты делаешь что-то неправильно по отношению к ним?

— Я считаю, что все правильно делаю, они просто не понимают этого.

— Но тебе самому то приятно, что люди говорят о тебе гадости за спиной?

— У меня есть цель – карьерный рост. И я все для этого сделаю. Мне плевать, что будут думать обо мне другие люди. Мне плевать, как они будут ко мне относиться, это моя жизнь, а не их.

— Ну как знаешь.

Я не совсем была согласна с ним. Я считала, что начальство должно прислушиваться к коллективу. Но он был всего лишь заместителем, и к власти допускался нечасто. Поэтому проблема не была критичной.

Когда мой испытательный срок был окончен, работа пошла совсем не так, как я ожидала. На испытательном сроке моя зарплата не зависела от продаж, и я была непротив иногда подкидывать ребятам дорогостоящие продажи. Но они привыкли. Понимая, что продажи я отдавать больше не буду, они начали перебивать моих клиентов. Возникало очень много спорных ситуаций, когда с одним клиентом работали два продавца. Я не знала политики и правил, по которым определялось, кому все-таки принадлежит продажа. Я уступала каждую продажу и делала выводы, что в следующий раз при такой же ситуации прибыль будет моей. Но я ошибалась. В следующий раз я кусалась с парнями, объясняя логику своих действий и получая ответ – «Если в прошлый раз ты считала, что я не прав, тогда и нужно было решать».

Мои продажи стремительно падали, как и отношения с коллективом.

Но меня радовало общение с клиентами. Каждому клиенту я старалась предложить самый лучший вариант. Я прямо говорила, что не стоит покупать товар этого производителя – можно купить дешевле и лучше. Или наоборот, немного доплатить, но получить вещь, которая прослужит дольше. Я не могла быстро предложить, продать и отпустить, как делали это мои коллеги – я хотела быть уверенной в том, что клиент останется доволен покупкой. К сожалению, из-за этого я работала с клиентом дольше, и продаж было меньше. Но улыбки и благодарности того стоили.

Я показывала телефоны одному парню, который выбирал подарок девушке. Мы выбирали очень долго, я хотела предложить самый лучший вариант. Редко встречаются покупатели, которые хорошо относятся к продавцам. Многие боятся, что продавец хочет «впарить подороже». Я никогда не вела такую политику, но что поделаешь, если довольно часто приходится переплачивать за качество. Меня откровенно веселили люди, которые с умным видом вбегали в магазин: «Девушка, мне нужен компьютер, чтобы он просто летал, чтобы на нем все новые игры шли. И чтобы он был не дороже пятнадцати тысяч». Таким клиентам не объяснить, что они требуют невозможного. Они искренне считают, что 90% от стоимости товара они платят за бренд. Увы, основатели брендов не такие идиоты, как многим кажется. Не буду вести дискуссию о яблоках, эта тема уже стала философской, меру я знала – айфоны не предлагала людям, которые не видели в нем смысла.

Но парень, который выбирал телефон, удивлял меня. Это был один из редких людей, который понимал, за что он отдает большие деньги. А еще он на удивление ценил труд продавца – он возмущался от поведения не самых адекватных клиентов, которые стояли неподалеку, восхищался моими знаниями и терпением. Я рассказывала о новинках, показывала модели из интернет – магазина, в итоге мы остановились на довольно хорошем смартфоне. Нужно было наклеить пленку. Я пошла к девчонкам на кассе, которые резали ценники. У нас случился небольшой конфликт на почве – кому ножницы нужнее. Я не любила ругаться, девчонки зло смотрели на меня, я уговаривала отдать ненадолго эти несчастные ножницы, и даже предложила помощь в нарезке ценников после того, как отпущу клиента. С видом, будто они бабушки, у которых я выпрашивала деньги на рюмку водки, мне эти ножницы отдали. Мой клиент смотрел с квадратными глазами на этот цирк. Пока я клеила пленку, мы разговорились.

— Как вы можете работать в таком коллективе?

— Да коллектив неплохой, вы просто стали свидетелем одного из нечастых неприятных моментов. Их тоже понять можно, ценники нужно сменить как можно быстрее.

— А почему начальство вам вторые ножницы не купит?

— Да бесполезно. Магазин большой, сотрудников много, кто что куда положил – не помнит. Все теряется. Мы вон уже персональные ручки носим исключительно с собой и никому не даем.

— Никогда не видел, чтобы так идеально клеили универсальную пленку. Она же совсем под размер, со всеми вырезами! Как у вас получается?

— Это специальная техника – руки из плеч!

Мы немного посмеялись, поболтали о чем-то еще, и клиент решил рассчитаться за наклейку пленки.

— Сколько я вам должен?

— Нисколько. У нас это бесплатная услуга. Давайте я вам салфетку для экрана поменяю? Из набора совсем уж никудышная, а у меня целая коллекция новеньких забытых салфеток.

— Вы не берете денег за свои услуги, еще и салфетки дарите?

— Только клиентам, с которыми приятно работать – Я улыбнулась.

— Давайте мимо кассы, хотя бы сто рублей?

— Нет, спасибо, я привыкла работать честно. Если услуга бесплатная – значит бесплатная.

— Но я не могу не отблагодарить вас за ваш труд! Давайте, я вам шоколадку хотя бы куплю? – Шоколадок у меня уже вагон. Кто бы колбасы предложил, с тоской думала я.

— Вы отблагодарили покупкой. Спасибо. Не нужно шоколадок.

— А давайте ножницы? У вас будут собственные персональные ножницы!

Я уже не могла отказать. Чего-чего, а ножниц в коллекции подарков от благодарных покупателей у меня не было. К тому же, они и правда были мне необходимы – я была единственным сотрудником, который умел клеить эти проклятущие пленки. Парень забрал покупку и ушел, пообещав, что вернется с ножницами.

Через час я стояла за углом магазина и курила ненавистные сигареты. Да, я так и не смогла бросить, все попытки срывались моим проклятым кашлем. Я увидела своего клиента, который направлялся в мою сторону. Я стала прятать сигарету. Мне было стыдно перед людьми за свою вредную привычку.

— Да не прячьте, давайте вместе покурим?

— А давайте!

Он достал из сумки две пары ножниц.

— Это вам! Я все магазины обегал, искал самые лучшие! В итоге не мог выбрать, какие лучше, и купил оба.

— Они еще и классифицируются, что ли? Зачем вы так! Да самых простых было бы достаточно! Спасибо большое!

— Вы заслужили самых лучших ножниц!

Мы еще поговорили на отвлеченные темы, и парень немного удивил меня:

— Вы ведь не местная?

— Как вы узнали?

— Заметно. Вы точно не такая, как другие люди в этом городе. Намного лучше. Добрее.

— Вы поняли это за 15 минут разговора?

— И за пол часа продажи. Сложно вам придется с вашей добротой, тем более в таком месте, крепитесь. Но знайте, что дарите людям чудесную энергетику, и оно того стоит.

Ничего себе. Неужели я снова дарю людям счастье? Надо Юльке рассказать. Этот парень понравился мне. Я увидела в нем что-то, что не могла объяснить. Жаль, что человек не из моего круга, было заметно, что он с легкостью может расстаться с крупной, по моему мнению, суммой. Было бы интересно с ним еще поговорить, но гусь свинье не товарищ.

Этот клиент стал одним из постоянных. Было еще немало людей, которые поднимали мне настроение. Обычному продавцу очень важно знать, что его труд ценят. Всегда приятно слушать слова благодарности, знать, что то, что ты делаешь — делаешь хорошо. Поэтому я прошу людей, не задумывающихся о такой мелочи, как чужой труд – говорите добрые слова чаще, они придают сил, мотивируют делать больше хорошего и помогают любить свою работу.

Мои планы снимать квартиру провалились. Я слишком много работала, приходила домой, когда Софья уже ложилась спать. Мама забирала ее из школы, учила с ней уроки, заботилась. Я поняла, что без маминой помощи мне не обойтись. Ольга, девушка Сергея, часто просила у меня Соньку на выходные. Она очень привязалась к ней, сама давно хотела детей, но Сергею одной было достаточно. Я была не против – маме тоже нужен отдых от внучки, к тому, же Оля оказалась действительно хорошей. Да, дурочкой, как и я когда-то, но к Софье она относилась прекрасно.

Лена работала в небольшом магазинчике, где почти не получала зарплату. Заработав ужасно низкую самооценку, она не верила, что способна зарабатывать больше. Вова не работал совсем. Меня ужасно бесили эти два иждивенца, которые жили на мамину пенсию и мою зарплату. Но никто не хотел брать на работу бедного Вову. Ведь это мы были виноваты в его судимости. Ага, силком тащили к мелкой Ленке в постель. Я уставала с ними бороться, я уже сама перерывала интернет и давала список мест, куда они должны были сходить. Но каждый раз они ныли, что никто их не берет. Я понимала, что если человек хочет – он найдет работу. А они сидели на нашей шее, потому что так удобно. Я уговаривала маму вышвырнуть их обоих из квартиры, но это же ее дочь. И она несчастна. И Вова несчастен. Да, мы испортили парню жизнь. И мне приходилось работать на всю семью – маминой пенсии не хватало, приходилось покупать продукты, которые ели все. Кроме меня – у меня не было времени есть дома, завтрак в меня никогда не лез, а обедала и ужинала я на работе. Обидно было, но я не могла оставить голодом мать и дочь, мама не могла держать голодом свою младшую дочь, а Ленка не могла морить голодом своего ненаглядного. Я решила терпеть пару лет, пока Соня не подрастет и не сможет оставаться дома одна и самостоятельно учить уроки. Переехать и держать ее все время у мамы – так их все равно придется кормить, я и так почти не жила дома. В выходные два раза в неделю я пол дня проводила в постели без сил, работа слишком изматывала меня, я много спала и почти не ела. Максимум, на что меня хватало – учить с мелкой уроки и немного поиграть. Иногда я ездила к друзьям в город «Б». В городе «А» у меня были лишь лицемерные коллеги и семья, мне было ужасно одиноко. Я иногда могла провести время с коллегами после работы, но у меня складывалось впечатление, что мы говорим на разных языках. Парни то, в общем, неплохие, но интересы у нас не совпадали. К тому же, конфликты на почве продаж иногда случались, хоть и реже.

Однажды на работе случилась всеобщая трагедия – наш управляющий покинул нас, уехал работать в другой город. Кто же будет на его месте? Всеми любимый Александр.

Когда у Саши на голове оказалась корона, он стал совсем невыносим. Этот гопо-парень общался с клиентами в формате: «Чо, мужик, проблемы? Щас порешаем, все нормально будет». Мы коллективно испытывали испанский стыд. Он стал появляться на работе редко, но метко. Он ужасно много косячил. Он не мог решить элементарные проблемы, которые предыдущий управляющий решал легким взмахом руки. Он заставлял нас делать абсолютно бесполезные вещи: Сделай вот так. Плохо, переделай обратно. А еще он был невероятно глуп. Опишу момент одного из собраний.

— Ребят, я вчера был на обучении по качественным продажам и понял, что вы нифига не умеете продавать. Но не волнуйтесь, я всему вас научу. Вот какие вы знаете технологии продаж?

Я стала вспоминать все свои тренинги по продажам, перебирать в голове все темы, но никаких разновидностей технологии продаж я не знала. Интересненько. Послушаем…

— Как? Никто не знает таких элементарных вещей? Выявление потребности, например?

Что. Он. Несет. Боже мой.

— Саш… Выявление потребности – это этап продажи. Никак не технология.

— Да какая разница? Ну перепутал немного.

— Какая разница? Ты не просто перепутал, тут нельзя перепутать, если ты хоть что-то понимаешь в технике продаж! Ты вообще не понимаешь этой системы, раз можешь перепутать такие вещи! Как ты собрался нас учить продажам, если сам не понимаешь этой системы?

— Ты как всегда придираешься ко мне!

Но продавцы стали поддерживать меня – ошибка и правда была неслабой.

Саша кричал:

— Вы сначала дослушайте меня, потом я послушаю вас!

И мы стали слушать. Мы слушали и переглядывались друг с другом: он и правда не знал этих прописных истин? Саша говорил полтора часа. Я пыталась сдерживать смех: он нес такой бред, он запомнил несколько умных слов и пытался выставить себя всезнающим учителем. Одна проблема – он лишь приблизительно понимал значение этих слов.

— Вот! Теперь вы поняли, что я хочу сказать? Теперь каждую неделю мы будем проводить такие собрания, и я буду вас учить эффективно продавать!

Ну уж нет. Сидеть до десяти вечера и слушать этот бред? Я увидела панику в глазах коллегах. Большинство прекрасно понимали, что Саша ничерта не смыслит в продажах. Но все молчали. Что ж, я то не могла молчать – я не собиралась тратить свое время на эту фигню.

— Я не буду оставаться и слушать твой бред. Это не входит в мои обязанности.

— То есть ты не хочешь увеличить свои продажи?

— Хочу. Но ты не сказал ничего нового для меня, и не думаю, что скажешь что-то еще. То, что ты втирал нам полтора часа – это прописные истины, которые я знаю уже больше трех лет. Кроме того, ты так исковеркал эти истины, что твои уроки могут только навредить начинающему продавцу.

Коллектив закивал – не одна я знала технику продаж.

— Тогда почему ты не используешь эти истины, раз знаешь их?

— Потому что каждый клиент индивидуален. Существуют разные типы клиентов, с которыми и работать нужно по-разному. Тебе не рассказывали это на тренинге? Нет? С людьми нельзя работать по шаблону – они разные.

— Они одинаковые! Все они – твои покупатели! И каждого из них ты должна развести на продажу!

— Развести? Разве я не должна подбирать продукт по их потребностям? А если у человека потребность – просто посмотреть и ничего не покупать? Я должна его развести?

— Ты должна работать с возражениями!

— Я работаю. И весьма неплохо, между прочим. Но если возражение такое: мне нравится, но на данный момент я не могу себе этого позволить, я сейчас в поисках работы, но позже обязательно куплю.

— Ты меня удивляешь! У нас что, кредитов нет?

— Кредит человеку, который не может найти работу? Как он выплачивать то будет?

— Это не твои проблемы! Твоя задача – продать! Что он дальше с этой покупкой будет делать – не твое дело!

Мы спорили и ругались добрый час. Коллектив тоже разошелся и встал на мою сторону. Саша прыгал от одной темы к другой, всячески избегая главного вопроса: «Чему ты можешь нас научить, если ничерта не понимаешь в продажах, в отличии от нас?».

Наша работа превратилась в ад. Саша упорно пытался заслужить авторитет, чуть ли не топая ногами, как ребенок: «Я здесь начальник! Вы должны уважать меня! Все будет так, как я сказал!». Вот как бывает, когда тебе плевать на мнение окружающих. Я не говорю, что не нужно иметь собственного мнения, просто задумайтесь – если все настроены против вас, может есть, за что?

Мама снова начала болеть. Она начала орать на Ленку и Вовку, кричать на Соню за непослушание. Пришлось отправить ребенка на временное проживание к отцу. Хорошо, что была Оля – я могла доверить ей дочь. Жизнь стала еще более невыносимой. Я выматывалась на работе, а дома было еще хуже. Мама не спала и орала. Она обвиняла меня в том, что я зажимаю деньги со сдачи квартиры:

— Квартира общая, а деньги получаешь только ты одна! Я одна плачу за квартиру! А от тебя копейки не вижу!

Я вскипела. Молчать я уже не могла.

— Привет! Продукты кто тебе покупает? Давай свои претензии к тем двоим, что у тебя деньги выпрашивают!

— Лена заботится о твоем ребенке! Мы убираем, готовим, воспитываем твою дочь, а ты даже за квартиру не платишь! Бедная Лена убивает свою жизнь на тебя!

— Бедная Лена? А как же бедный Вова, который суточно сидит за компом? Он хотя бы по дому бы помогал, что ли!

— Вова ищет работу! Но благодаря тебе, не может найти! У них была любовь, а ты им жизнь испортила, заставив нас с Ленкой заявление написать!

Вот какая я тварь. А где же цветы и признания за то, что я их познакомила через Сережу? Или это Сережа их познакомил, и все овации достались ему? Мне стало смешно.

— Мама, я покупаю продукты на всю семью, голодом вы не сидите, что тебе еще надо?

— Ты покупаешь мало! Тратишь все деньги на себя, а квартира общая!

— Мало?

Я вспыхнула.

— Я трачу на вас тридцать тысяч в месяц! Тебе мало? Это в два раза больше, чем средняя зарплата! Сколько ты хочешь, чтобы я зарабатывала? Сто тысяч? Двести? Сколько тебе не мало? Скажи, я пойду по ночам проституткой подрабатывать, чтобы вам стало достаточно!

Я вышла и хлопнула дверью. Мама пришла через час:

— Извини, я не думала, что продукты так дорого стоят.

— Они стали дороже, мам, сейчас кризис. К тому же я покупаю на четыре человека, хотя сама ем два раза в неделю дома.

Наш мир продлился день. Маме становилось все хуже. Все по старой схеме – миллионы, свалка, кулинария, звонки всем знакомым по ночам, постоянные крики. Через месяц я все же договорилась с врачами, что маму заберут, нужно было ждать еще три дня. Эти три дня я спала на полу у Ленки с Вовкой в комнате, где была единственная дверь с несколькими замками, а мама ночами пыталась выбить эту самую дверь. Мои нервы сдавали. На работе я бегала по десять часов с пятнадцатиминутными перерывами на обед и небольшими перекурами, дома я почти не спала, слушая мамины крики и грохот двери.

Маму забрали, и все пошло своим чередом. Теперь в роли няньки был Вовка – не самый худший вариант. Я проживала жизнь в одиночестве и усталости. Маму выписали через два месяца, но мое настроение лучше не становилось.

Однажды на работе я сидела на складе, пила чай и болтала с девчонками – кредитками. Вошел Александр.

— Оля, перенеси эти принтеры на второй склад!

Я посмотрела на гору принтеров и МФУ размером с меня. Кто-нибудь знает, какой тяжелый лазерный МФУ? Их там было шесть.

— Ты издеваешься? Пусть твой кладовщик этим занимается, я не обязана это делать.

— Он занят! Если он будет отвлекаться, он не успеет принять товар.

— Это не мои проблемы, что твой ненаглядный кладовщик не справляется со своими обязанностями. Люди до него как-то успевали делать все и не косячить.

— Оля, ты работаешь в коллективе, мы должны помогать друг другу!

— Попроси парней. Если ты не заметил, я девушка, видишь титьки?

Девчонки убежали плакать и смеяться.

— Они заняты, а ты чаи распиваешь! Ты должна работать, иди и отнеси принтеры на склад, иначе я тебе штраф впишу!

— Давай. Выписывай. Я приложу служебную записку со своим диагнозом, о котором ты, кстати, прекрасно знаешь, и тебе самому придется таскать каждый принтер, телевизор и компьютер, который я продаю.

— Это не входит в мои обязанности!

— Это входит в обязанности твоего кладовщика, который нифига не делает! Он и так не справляется со своими обязанностями, придется тебе ему помогать, мы ведь в коллективе работаем, не так ли?

— Зачем ты вообще тогда устроилась на эту работу, раз тебе тяжести таскать нельзя?

— Потому что мне нужны деньги. Мне нужно кормить семью. Я осознанно надрываю свое здоровье, потому что меня устраивает моя зарплата, которой больше нет нигде в этом городе. Но я не собираюсь снова ложиться в больницу, делая работу, которая не входит в мои должностные инструкции. Скажи спасибо, что я не заставляю кладовщика выдавать весь товар в этом магазине.

С каждым днем становилось все хуже. Я стала ненавидеть эту работу. Александр доставал всех и каждого, но я была его любимицей – я спорила с ним. Конечно, нужно было засунуть язык куда подальше, как это делали все, и обливать грязью за его спиной, но какое-то внутреннее чувство справедливости было сильнее меня. Он ходил за мной по пятам и пытался учить продавать.

— Подойди к покупателям!

— Я дважды подходила! Люди просто хотят осмотреться, я наблюдаю за ними и подойду, как увижу, что их что-то заинтересовало!

— Еще раз подойди!

Дорогие покупатели, которые бесятся от навязчивости продавцов! Мы не хотим этого, нас заставляют!

Я уговаривала коллег написать коллективную служебную записку, но все боялись увольнения – зарплата была и правда лучшая в городе. Идти одной против всех? Мне тоже нужна эта зарплата. Но у парней терпение все же тоже оказалось конечным. Они начали спорить, собрания стали заканчиваться коллективными скандалами. Однажды один продавец даже подрался с Сашей.

В один из майских дней меня в Вк нашел один из клиентов. Молодой парень, все выпрашивал у меня номер телефона, когда я делала продажу его другу, но он мне не очень нравился. Иногда от скуки я общалась с ним в сети.

Девчонки с работы прознали, что за мной ухаживает молодой человек. Они, как чайки, налетели на меня. Некоторые из них были с ним знакомы.

— Он уже водил тебя на свидание?

— Нет. Я не хочу. Не нравится он мне.

— Кааак? Хороший парень, симпатичный, работает!

— Больно разные мы с ним, он мне неинтересен.

— Как неинтересен? Ты же его не знаешь! Пообщайся с ним, тогда и будешь выводы делать!

— Он пишет слово Жизнь через «Ы». Мне достаточно, чтобы сделать выводы.

— Ну тебе же с ним не диктанты писать! Сходи на одно свидание! Ты отшиваешь всех и каждого, ты так никогда не найдешь себе мужика! Что ты потеряешь? Вдруг в нем что-то есть?

И правда, ну вдруг?

Моя мама из психушки . Часть последняя.

Мы с Колей болтали на лавочке, он говорил, что я красивая и умная.

— Вот откуда ты сделал такие выводы? Я ни одной умной мысли не сказала!

— Ты любишь читать! Всегда хотел девушку, как ты! Я мечтаю о семье, о детях…

Молодец… о детях. На первом свидании. Прям сейчас делать будем?

— Так тебе девушку не в магазине, а в библиотеке надо искать!

— Ты забавная…

Мы общались, но мне было не интересно. Абсолютно. Совсем. Если я пыталась говорить о том, что меня интересует, он категорически меня не понимал. Наши интересы не совпадали.

Утром на работе меня снова облепили кредитки.

— Ну чтоооо, как свидание?

— Он тупой.

— Нельзя так категорично судить людей! Может в чем-то ты его умнее, а чем-то он тебя!

— Нам с ним просто не о чем разговаривать, не вариант, девчонки.

— У нас вот с мужем тоже интересы разные, но мы ведь любим друг друга! Зря ты так, хороший парень, с ним хоть поржать можно…

— Я хочу принца, а не его коня, с которым поржать можно.

— Вообще не понимаю, что тебе еще нужно?

— Интеллект, Настя, ИНТЕЛЛЕКТ!

— Ну и ищи себе интеллектуала до старости!

Трудно быть тупой. Умной, как оказалось, быть еще труднее. Я не видела вокруг себя людей, с которыми у меня хоть как-то сходились интересы. Что происходит с этим городом? Может, завод виноват? Мне было страшно. Неужели я и на самом деле не найду человека, с которым я хотела бы прожить жизнь?

Девчонки год терроризировали меня, чтобы я нашла себе мужика хотя бы «для здоровья». Нафига мне такое здоровье? Иногда было даже обидно, что я не могу взять и переспать с кем-то просто ради секса. Мне, видите ли, чувства подавай! Но чувств не было. Было много внимания со стороны противоположного пола, но мне никто не был интересен. Я хотела, чтобы был хотя бы один человек, с которым я могла бы открыто разговаривать в любое время – не обязательно мужчина, просто хороший друг или подруга. Я общалась со старыми друзьями в сети, но живое искреннее общение я могла получить, лишь вырвавшись из этого города.

Вера в счастливое будущее потихоньку покидала меня, я дала себе слово ждать. Это не могло продолжаться бесконечно, что-то должно было произойти. А если не произойдет – я дождусь, когда дочка вырастет и вернусь к людям, с которыми мне было хорошо. Нет, не к Виталику – к своим преданным друзьям. Я надеялась, что к тому времени от прежних чувств к бывшему другу не останется и следа.

Каждый день на работе давался все труднее. Александр придумывал все больше способов изводить меня. Я ждала отпуска. Я считала дни, когда начнутся две недели без Александра. Я собиралась на один известный рок-фестиваль с друзьями. Я не могла дождаться, когда смогу провести отпуск не дома или не в больнице (да, так получалось, со здоровьем у меня та еще беда).

За три-четыре дня до отпуска я получила сообщение Вконтакте от неизвестного человека. В двух словах не опишу, поэтому скопирую:

«Здравствуйте, Ольга!

Не подумайте, пожалуйста, ничего плохого. И ничего, как говорится, личного… Я хотел бы предложить вам… Сотрудничество в рамках некоторых маркетинговых проектов, по которым работает моё предприятие. В двух словах: требуется помощь в области продаж рекламно-информационных продуктов. Почему решил обратиться именно к вам — уже неоднократно убеждался в том, насколько хорошо вам удаётся эта область деятельности. И я считаю, что у вас есть очень хороший потенциал.) Кстати, а тот самый планшет я таки приобрёл))»

Планшет? Кто-то из моих клиентов? Я перешла на страничку и посмотрела фото. Емае! Да это же тот парень с ножницами! Был бы кто другой – я бы даже отвечать не стала. Но я знала его как единственного человека, с которым мне когда-то было интересно общаться, хоть и недолго. Чем черт не шутит? Вдруг что интересное? И мы договорились о встрече.

Андрей, так звали того клиента, рассказал о сути работы. У него было рекламное агентство, и он искал хорошего менеджера по продажам. Оклада не было – только сдельная оплата. Помня опыт в недвижимости, я согласилась только на совмещение. Мы договорились начать после моего отпуска, Андрей немного рассказал о своей компании, и мы договорились обсудить подробности на следующий день.

Реклама. Интересненько. Вторая моя мечта после журналистики. У меня появился шанс уйти в другую сферу, бросив Александра навсегда. Не сразу, конечно, но у меня появилась хотя бы надежда.

Следующим вечером мы перешли на «ты», и обсудив рабочие моменты, стали болтать на отвлеченные темы:

— Как ты мог так подвести меня? Почему ты купил планшет не у меня?

— Да я ходил в магазин три дня! Тебя не было, и я вообще боялся, что ты уволилась!

Понятно. Он купил планшет, когда я брала четыре выходных на подготовку к Ленкиной свадьбе. Да-да, этих гениев хватило ума пожениться.

Мы с Андреем разговаривали обо всем. Я все больше убеждалась в том, что этот город не безнадежен – нормальные люди в нем есть. Наконец-то я могла говорить не только о том, что происходит на ТНТ! На следующий день я должна была уехать в отпуск, и мы с Андреем проболтали почти всю ночь. Он попытался поцеловать меня – я увернулась.

Ну что за нафиг? Мы же знакомы без году неделя! После пары его неудачных попыток мы перешли на прежнее общение.

Следующим днем он отвез меня за город, где меня ждал мой старый добрый друг Сашка из города «Б». Андрей предпринял еще одну попытку поцеловать меня, но я не ответила взаимностью. У меня было впереди десять дней, чтобы обдумать это его поведение.

Мы поехали вчетвером на автомобиле. Три дня пути в каждую сторону. Давно я не испытывала такого восторга – пейзажи нашей родины ничуть не уступают заграничным! Мы останавливались в разных городах, смотрели достопримечательности. Я решила не прерывать контакт с Андреем, как человек и собеседник он мне очень нравился. А о его влечении мы могли бы поговорить, когда я вернусь. Мы стали много переписываться. Я описывала ему все, что видела: природу, строения, архитектуру, все веселые моменты, которые проходили в дороге. Он рассказывал, как протекает его рабочий процесс.

Не буду описывать свой отпуск, просто знайте – он прошел просто офигенно.

Я вернулась домой в отличном настроении. Андрей не мог меня дождаться, и мы провели весь день вместе. Я взахлеб рассказывала, как прошел фестиваль. К вечеру он снова предпринял попытку поцелуя.

— Ты не ответишь мне?

— У тебя вроде как девушка есть?

— Нет. Мы расстались.

— В любом случае, ты слишком торопишь события. Мы с тобой незнакомы почти.

— Но у меня есть чувства к тебе!

— Какие нафиг чувства? Мы и недели не общаемся!

— Я в тебя еще тогда влюбляться стал, в первую нашу встречу.

— То есть?

— То есть тогда, когда ножницы тебе подарил.

— И год не говорил об этом?

— Ну да.

Что за фигня? Этот парень точно гонит. Какой нафиг год молчаливой любви? Здесь что-то нечисто.

— А почему нельзя было сразу сказать? Или тебя девушка бросила, и тебе стало одиноко?

— Я сам бросил ее. Она другой человек, не ты. А я перепутал руки.

-Какие еще руки?

— У тебя кольцо на безымянном пальце.

— Ну да, я в разводе.

— Говорю же, руки перепутал. Я думал ты замужем. У тебя фото ребенка в сети, я вообще не мог подумать, что такая девушка, как ты может быть одинока!

Он еще много говорил о своих чувствах, я сомневалась. Бред какой-то. В чем подвох?

— Так ты специально пригласил меня работать, потому что я тебе понравилась?

— Нет конечно! Я правда считаю, что ты лучшая в своем деле! Я правда хочу с тобой работать! И еще я люблю тебя!

Люблю? У этого парня точно с головой не в порядке. Он на удивление умный человек, но какой-то чокнутый. Что делать то? Блин блин блин. Послать его совсем? Я хочу эту гребаную работу! И вообще, мне он ужасно нравится как человек. Любовью, тут конечно, не пахнет, но я наконец-то не чувствую одиночества, которое мучило меня целый год. Нужно как-то объясниться.

— Ты нравишься мне, как человек, но я не могу начать какие-то отношения так сразу. Не торопи меня, пожалуйста. Я не могу что-то обещать тебе.

Мы отошли от темы отношений и перешли к более интересным для меня. Психология, история, литература – наши интересы совпадали почти во всем. Близилась ночь, и Андрей забыл о моей просьбе не торопить события. Может попробовать?

Ну в принципе, что плохого может произойти? Трахнет и бросит? Обидно, но не критично. На маньяка он совсем не похож. Наверное, стоит дать нам шанс? Вдруг срастется?

Я была удивлена. У нас действительно все срасталось. Он забирал меня с работы на обед, иногда я оставалась ночевать у него. Чувства начали захватывать меня с бешеной скоростью. Работа в рекламе у меня не пошла – на нее совсем не оставалось времени. По выходным мы стали гулять втроем. Сонька на удивление быстро подружилась с Андреем. Еще бы! Гребаный социальный педагог по образованию, во всем то он идеален! Ну где этот гребаный подвох?

А подвоха все не было и не было. Андрей предложил переехать к нему. Почему бы и нет? Соня проводила дни то с бабушкой, то с нами. В принципе, я стала видеть ее не намного реже, чем раньше. Андрей вечерами играл с ребенком, иногда возил с собой на работу. А мне работалось все тяжелее и тяжелее. Андрей предложил уволиться.

— Заявление на стол – и никаких проблем! Ты можешь работать со мной, можешь работать в другом месте, можешь совсем не работать! Я вытяну вас в любом случае!

— Мы с тобой встречаемся слишком мало. А если не срастется? Где я найду нормальную зарплату тогда?

— У меня в знакомых добрая половина предпринимателей города. Думаешь, мы не сможем найти тебе хорошее место? Даже если вдруг мы расстанемся, я помогу тебе. В крайнем случае – вернешься обратно.

— Вообще-то да.

И я уволилась. СВОБОДААА!!!

Я начала вникать в работу Андрея. Я не была готова к общению с клиентами. Александр окончательно отбил у меня желание продавать. Зато я неплохо писала рекламные тексты. Андрей рассказывал о проектах, которые планировал реализовать.

В свое время ему было нелегко начинать этот бизнес – 80 заработанных тысяч, большой опыт в рекламе и никакой поддержки со стороны близких. Он очень ценил мою вовлеченность в бизнес. Я разбирала проекты, отсеивала нерабочие, придумывала новые. Но их было недостаточно – нужен был большой проект, способный сделать нам имя и поставить клиентов на поток.

Андрею нравились почти все мои идеи по увеличению продаж его клиентов.

— Этим городом управляют продажи. Если ты дашь продажи этим людям, они засыпят тебя деньгами. Тебе только остается придумать, как это сделать – а придумывать ты умеешь.

Я думала. Мысли крутились где-то рядом с моей головой. Выход был, я его чувствовала, но какой? Чего хочет клиент? Продаж. Как увеличить эти продажи с помощью рекламы? Давааай, мозг! Работай! Чего хочет потребитель? Что заставит потребителя прийти именно в этот магазин? Скидки. Но действующая реклама не работает так, чтобы продажи текли ручьем. Что сработает? Чтоооо?

— Андрей. А что, если нам выпустить журнал?

— Какой журнал?

— Журнал, в котором будут собраны самые выгодные предложения. Скидки, акции, распродажи. Только самое лучшее. Сборник самого лучшего в городе. Как думаешь?

— Напиши корпоративное предложение. Я попробую это продать.

Идея сработала – клиенты пошли. Андрей продавал мои идеи, я пыталась их реализовать. Продаж было бы больше, если бы я подключилась к ним. Но у меня внутри стоял какой-то стопор. Я просто не могла перешагнуть через себя. Я писала статьи, вела отчетность и статистику. Наконец вышел первый номер.

Мда. Не очень. Бюджет был небольшим, и это было заметно. Но первый блин всегда комом, не так ли? Мы сменили дизайнера, сменили типографию и подняли ценник. Дело пошло. Дело поехало! Помимо журнала, у Андрея оставалась его старая деятельность – создание и размещение рекламной печатной продукции. Я придумывала все новые идеи. Наша реклама была самой оригинальной и красивой в городе. Наш дизайнер – просто золото. Я придумывала оригинальные промо-акции, Андрей их продавал. Мы стали больше вникать в чужой бизнес и помогать решать проблемы с продажами. Я могла видеть эти проблемы – работа персонала, неэффективная реклама, невыгодное расположение магазинов, ужасный мерчендайзинг. Андрей искусно вел переговоры и занимался деятельностью, которую я еще не могла осилить по неопытности – решение вопросов с бухгалтерией, типографией, поиск дизайнеров. Были ли проблемы у нас? Еще как! Очень много проблем! Срыв сроков, кидалово со стороны клиентов, неадекватные клиенты. К тому же Андрей не справлялся один – я активно начала искать менеджеров. Кризис, люди сидят без работы, мы предлагали хорошую зарплату за хорошую работу. Но работать никто не хотел: бегать по предпринимателям и продавать рекламу – слишком сложно. Учиться – потеря времени. Ну что ж, пока будем справляться сами, Москва не сразу строилась. Есть же в этом городе люди, которые стремятся к большему, чем зарабатывать на поесть?

Второй номер. Блеск! Клиенты в восторге, журнал разбирают с огромной скоростью, у многих клиентов пошли продажи! Да! Да! Да! Мы сделали это!

Андрея очень интересовало мое прошлое. Он спрашивал, а я не хотела рассказывать. Он вытягивал из меня фрагмент за фрагментом, заставлял вспомнить все, что я так усердно пыталась забыть. И меня прорвало. Я рассказывала. Я говорила и говорила. Перечитывала свои старые дневники и вспоминала еще больше. Я рассказывала через слезы.

— Ты все еще винишь себя в чем-то? Зачем?

— Я ведь сама натворила все это.

— Что натворила?

— Родила ребенка. Не могла бросить этих уродов.

— У тебя был выбор? Скажи сейчас, со своими мозгами, если бы их бросила, ты бы справилась?

— Нет.

— Значит, ты была права, что не бросала их! Ты думала о своем ребенке, ты за это себя винишь?

— Я виню себя за то, что пустилась в пляс и родила ребенка в 17.

— Ты жалеешь об этом? О том, что не сделала аборт?

— Нет, конечно! Я не о том говорю! Воспитывать ребенка в 17 лет – это был ужасно необдуманный поступок! Лучше аборта, конечно, но просто не нужно было спать, с кем попало!

— Да все спят, с кем попало! Кто-то в 13, то-то в 16, кто-то в 19 или в 30! Есть исключения, конечно, но у тебя было мужчин намного меньше, чем у большинства других девушек за те же 10 лет! О чем ты жалеешь? Разве у тебя не получается воспитывать прекрасную дочь? Посмотри на нее – она намного рассудительнее своих же одноклассников, ты воспитала в ней моральные принципы, которых так не хватает современным детям! Она не ангел, конечно, но ты посмотри, как она выгодно выделяется на фоне толпы – это замечают все учителя и знакомые, не только я! А эту толпу, между прочим, воспитали тридцатилетние мамы! С огромным опытом! Так о чем ты жалеешь?

Неужели и правда – все, что не делается – все к лучшему?

Мама давно мечтала разъехаться с Ленкой. Мы продали мою старую квартиру, и Ленка купила себе небольшую двушку. Мама не хотела себе большую квартиру – почему бы нам не поменяться? Квартира Андрея идеально подходит для мамы, как раз рядом с поликлиникой. А в наше распоряжение упала старая четырехкомнатная квартира напротив Сонькиной школы.

Я лежала на диване и читала всякие истории из жизни на пикабу. Андрею стало интересно, он зачитался вместе со мной.

— А почему ты не напишешь свою историю жизни? Она будет покруче того, что ты читаешь сейчас.

— Издеваешься? Мне же не поверит никто!

— Пусть не верят! Она в любом случае интересная!

— Ага, давай, напиши историю с продолжительностью в десять лет, я посмотрю!

— Ну ты не сразу, а сериалом)) А что, неплохой сюжет выйдет! Заодно и писательские навыки отточишь!

Ленка с Вовкой все-таки нашли нормальную работу, и сейчас делают ремонт в их новой квартире. Сонька – мелкая фантазерка, заканчивает второй класс. Недавно научилась кататься на роликах.

Мама ждет, когда Ленкин ремонт закончится, и она сможет переехать. Внучка стала главной радостью в ее жизни и помогает держаться в тонусе.

У Сергея и Ольги недавно родился сын. Смогут ли они построить счастливую семью, как в рекламе про втулку? Ну вдруг?))

Ваня нашел себе девушку через неделю после нашего расставания. Они поженились и заделали ребенка почти сразу после нашего развода. Иван пытался восстановить общение со мной год назад – рассказывал, как ему стыдно, как он изменился, и какая я, оказывается, была идеальная жена. Ваня просил меня вернуться и начать все сначала. Он стенал на тему того, какая мегера ему сейчас досталась. Он так и не вышел из роли несчастного мужа. Видела их недавно втроем – все еще вместе.

Виталик вскоре после нашего расставания стал встречаться с девушкой, у которой было уже двое детей. Я общаюсь с ними иногда. Они живут вчетвером в однушке, которую им предоставила мама той девушки. Родители Виталика просят внуков, а его девушка планирует брать ипотеку через пару лет. Виталик так и остался хорошим добрым парнем, который боится такой ответственности, как ипотека. Его девушка – сильный человек, надеюсь, она вытянет.

Мы с Андреем? Идеально, конечно, не бывает. У нас случаются взлеты и падения, как в личной жизни, так и в бизнесе. Но знаете что? Я впервые уверена, что хочу прожить жизнь именно с этим человеком. И это взаимно. Главное – мы любим и верим друг в друга, нам всегда есть о чем поговорить, и у нас большие планы. Для начала – нужно сделать ремонт в огромной квартире с изрисованными обоями и выбитыми дверями. Это будет трудно, затратно, но мы справимся.

Хэппи энд? Ну не знаааю… это же моя жизнь, кто знает, как она еще извернется?

В моей истории нет ни выдумки, ни преувеличений. Я никого не прошу мне верить, мне это не нужно. Просто задумайтесь – если вы не верите в одну из реальных историй из жизни, готовы бы вы были сами к таким поворотам? Некоторые люди не верят, что жизнь может быть такой, а она может. Она может превзойти любую трагедию по телевизору, или комедию, или может быть дешевле любого сериала. Она может быть на удивление скучной, невыносимо тяжелой, очень легкой или ужасно приятной. Более того, похожие события могут быть где-то рядом, ведь до написания этого рассказа всю мою историю знали не более пяти человек, а друзей и знакомых у меня достаточно много. Вдруг, совсем рядом с вами есть человек, который пережил подобное, а вы даже не подозреваете об этом? Спросите, почему тогда эти люди ничего не рассказывают? Потому что знают, что им не поверят, боятся, что их осудят за их глупость, ведь люди в таких ситуациях обычно знают, что сами виноваты в своих проблемах и не просят помощи. А помочь может обычная человеческая поддержка.

Скажу, что жизнь — это не телесериал, где главный герой преодолевает любые трудности, не совершая ошибок. Ошибки совершают все. Какие-то ошибки могут изменить всю нашу жизнь. Чьи-то ошибки могут кардинально изменить чужую жизнь. А некоторые через много лет оказываются правильным решением. Бывают ошибки, которые нужно прощать, и есть такие, которые прощать нельзя. От нас не всегда зависит ход нашей истории. Вы можете написать идеальный план вашей жизни и следовать ему, но одно событие может превратить этот план в прах, будьте готовы. Или наоборот – вам может казаться, что в потоке несуразных ситуаций от вас ничего не зависит, а на самом деле зависит всё.

Иногда могут происходить такие моменты, что вы сами не будете верить в то, что они происходят. Но эти моменты могут происходить, происходить может всё, что угодно, и в таких ситуациях вам придется что-то решать. Решения могут быть тяжелыми. Иногда, возможно, вам придется делать выбор между двумя неправильными решениями.

А иногда нужно просто подождать. Когда я чувствую безвыходность положения, свое бессилие и страх принять неправильное решение, я даю себе обещание подождать три дня. Почти всегда это работает.

Мы любим судить людей. Нам кажется, что мы лучше знаем, как нужно поступить другому человеку, потому что мы оцениваем людей по каким-то неписаным шаблонам. Просто знайте – вас оценивают по своим шаблонам, и вам эти шаблоны могут не понравиться. Я прошу – научитесь не осуждать людей, лучше помочь человеку советом и поддержкой, или просто выслушать, ведь мы не замечаем, как злые слова могут изменить жизнь человека. Всего лишь слова, уже не говоря о поступках.

Помните – судьба никому не дает испытаний не по силам, силы в себе можно найти всегда. Сложнее найти веру в себя и в то, что все будет хорошо. А хорошо будет, нужно только постараться и немного подождать.

Не стоит показывать мою историю подросткам, как плохой пример. Да, я была трудным подростком. Но я выбралась, и они могут. Не стоит пугать детей ужасными последствиями их поступков, судьбой наркоманов и проституток – В ДЕТЕЙ НУЖНО ВЕРИТЬ, ЦЕНИТЬ И ПОДДЕРЖИВАТЬ в любой ситуации. Да, родитель должен быть готов к самым ужасным ошибкам своего ребенка и должен быть готов поддержать его в самой тяжелой ситуации.

Любой взрослый имеет право на ошибку. А ребенок – тем более. Но детям мы прощаем меньше, чем любому взрослому. Детские ошибки нам кажутся ужасными. Почему? Потому что что тогда вырастет из этого ребенка? И мы относимся к ребенку так, будто это «что-то» из него уже выросло.

Мы с Ленкой были далеко не сахар в нашем переходном возрасте. Мы были детьми из неблагополучной семьи, мы сбегали из дома от больной мамы. Так все начиналось. Мы слышали от взрослых людей, что мы катимся вниз, что мы портим свою судьбу. Никто не говорил нам, что мы молодцы, что справляемся. Никто не говорил нам, что мы лучше, чем многие дети в такой же ситуации. Мы хотели быть лучше. Но если даже умные взрослые в нас не верят и считают, что мы ужасные дети, что можем мы? Какой смысл пытаться быть лучше, чем кто-то, если твоих попыток не замечают и твердят, что ты катишься вниз? Что будет делать ребенок, если окружающие не ценят его? Он пойдет туда, где его будут ценить просто за то, что он есть – к таким же морально брошенным детям.

Это касается не только детей. Почувствовать себя нужным – важно для любого человека. Пожалуйста, говорите близким почаще, как вы их цените.

И конечно, не стесняйтесь говорить людям искренних, добрых слов – они и правда могут изменить многое.