«Ты бережок, а я речка, ты фитилек, а я свечка, ты генерал я погоны, ты паровоз я вагоны …» — Киркоров делал то, что у него получается лучше всего. Он уже от души поздравил россиян и теперь пел для Зины с огромной плазмы, кстати, занимавшей добрую половину ковра. На зависть соседям, плазма была куплена две недели назад, чтобы (и пока) рубли не сгорели. Рядом с Зиной лежал довольный муж. Кусочки квашеной капусты, застрявшие в его плотных усах, подпрыгивали и вибрировали при оглушительных взрывах фейерверков на улице. Шли первые часы первых суток 2015 года, но Борис уже выпил целую журавлей и уснул. Все родственники и близкие уже поздравлены – в эту ночь Зина не скупилась на классы, новогодние оригинальные стихи и на поздравительные открытки в одноклассниках. Последний час Зинаида много ела, не боясь смешивать оливье и селедку под шубой в одной тарелке. Но все же её внимание сейчас было приковано к телевизору. Зина знала, что он появится, и ждала его. И он появился. Белозубый как негр, вечно молодой, курчавый, с обнаженной грудью и в кожаных штанах. Страстный. Настоящий скандал, среди знойных глаз. Это был Леонтьев. Уже не молодая Зина знала что делать, её тело знало… Она делала это уже без малого тридцать лет, каждый раз, когда в телевизоре в новогоднюю ночь появлялся одинокий бродяга любви, Казанова. Зина умело вылила всю подливу из банки рижских шпрот себе на правую руку. Рука стала гладкой, скользкой и блестящей. Она смотрела на свою ладонь, на свои пальцы и через них перевела взгляд на черные, звериные глаза Леонтьева, горящие из плазмы. Она почувствовала притяжение. Леонтьев заканчивал поздравление и готовился петь. Рука женщины сама опустилась ниже живота. Часть подливы осталась на волосах, давно не видевших и столовых ножниц. Но пальцы пробрались. Прикосновение… Это не пальцы, это не подлива из шпрот касается Зину там. Это его влажные губы, его мокрый и умелый язык…Все как в прошлом году… Леонтьев совершает ритмичные круговые движения. Сцена трещит от энергетики, эта обнаженная страсть передается зрителем через тысячи километров. Темп… Леонтьев набирает темп. Он скачет по сцене, он вьется, он крутит курчавой гривой! Повелитель сцены! Плазма должна лопнуть от этого напряжения! Еще минута… В конце номера артист легко садится на шпагат. Вспышка. Все новогоднее небо в ярких красках и оглушительный грохот, грохот тысячи хиросим, вместо фейерверков! Кусочки капусты на усах Бориса подскакивают и падают на паркет. Зина загадочно улыбается и расслабленно закрывает глаза. Сон приходит уже под поздравления Галкина. Плазму никто не выключает.